Именно Оливия рассказала ей о нем.
Оставайся в настоящем.
Она направилась к входу, где находилась касса. Адити, одна из однокурсниц и студентка с полной стипендией, благодаря своему безумно гениальному уму, стояла за высоким прилавком в черном фартуке, завязанном вокруг ее длинной шеи. Салем лениво подумала, использовались ли когда-нибудь фартуки в качестве оружия, может быть, для удушения в каком-нибудь деле. Надо будет поискать.
Адити повернулась к ней и одарила теплой улыбкой, которая показалась ей более искренней, чем все улыбки, которыми она была окружена в детстве.
— Привет, Салем, — поприветствовала девушка легким тоном. — Как обычно?
Салем кивнула и прижала студенческий билет к терминалу, чтобы включить покупку в ее месячный счет. В отличие от остального города, «Би-Би-Си» был одним из самых посещаемых мест прямо за воротами. Одна из причин, по которой ей нравилось приходить туда рано утром последние несколько дней, заключалась в том, что в это время там было мало народа – большинство студентов еще спали, приходя в себя после сумасшествия ознакомительной недели. С тех пор, как она нашла это место, она брала свой напиток, находила хорошее место у окна и несколько часов занималась исследованиями или просто наблюдала за людьми.
— Ну что, с нетерпением ждешь завтрашних занятий? — Спросила Адити, отвлекая ее от размышлений, пока она ждала, когда принесут кофе.
Салем кивнула.
— А ты? — спросила она из вежливости.
— О да, — с энтузиазмом ответила девушка. — Не могу дождаться, когда начну посещать Школу искусств. Как здорово, что Мортимер позволяет нам самим выбирать предметы. Не думаю, что в каком-то другом Университете мне позволили бы изучать изобразительное искусство с таким выбором разнообразных специализаций.
Салем была вынуждена признать, что это одна из самых замечательных возможностей в Мортимере. Студентам, которые, как правило, происходили из богатых семей и учились, ставя перед собой определенные цели, разрешалось составить собственный учебный план максимум из шести предметов в списке модулей на первый год обучения в бакалавриате. Со второго курса можно было выбрать специализацию.
В огромном кампусе Мортимера было четыре основных школы: Школа искусств, Школа наук, Школа бизнеса и менеджмента для студентов, а также Школа права для аспирантов. В каждой из школ были разные предметы, и на первом курсе студенты могли экспериментировать и решать, какие модули их интересуют.
— Что ты выбрала? — спросила Адити, облокотившись на стойку.
— В основном предметы, связанные с криминологией, — ответила Салем. — И один модуль по психологии. Я хочу понять, стоит ли в следующем году специализироваться на ней.
Обычно она не говорила так много, но Адити была одной из самых приятных людей, которых она встречала. Они столкнулись в день переезда в их жилом квартале. Родители Адити пришли ее провожать, слоняясь по главному холлу, и заметили, что Салем наблюдает за ними. Они позвали ее в свой маленький кружок, представились и ушли, напутствовав добрыми словами. Это было редкое, очень редкое взаимодействие, но оно дало ей пищу для размышлений.
Адити усмехнулась ее ответу.
— Это круто. Не сомневаюсь, что у тебя всё получится. Ты уже выбрала специальность или определишься по ходу дела?
— Криминалистика. — Салем скрестила руки на груди, надеясь, что ее слова не покажутся странными, и приготовилась к обычной реакции, которую она получала, когда кто-то из круга общения ее семьи узнавал, что она выбрала.
Девушка продолжала улыбаться.
— Мило!
Салем не знала, что и думать об этом, но не успела она задаться вопросом, как ей принесли напиток. Она пробормотала спасибо и развернулась, чтобы уйти. На самом деле у нее пропало желание оставаться, так как в помещении уже собралась толпа, – в основном люди, которые вытащили свои задницы из постели, чтобы обсудить тело, найденное на пляже в первую неделю учебы.
Она слышала их разговоры, ловила слова и фразы вокруг себя. Для них это была скорее сенсация, чем трагедия. Люди, особенно те, кто происходил из семей, которые учились в этом Университете, любили сплетни, как ничто другое. Приветствовалось всё, что отвлекало их внимание от их собственной пустой жизни и позволяло развлечься.
Попрощавшись с покоем, который она обрела на прошлой неделе, сидя в своем маленьком кресле, она взяла свой кофе с фундуком и вышла в туманное утро, небо было пасмурным и серым. Судя по ее исследованиям, такая погода стояла почти весь год – в прибрежном городке было умеренно прохладно, слегка дождливо и туманно, за исключением редких солнечных дней и месяца с небольшим количеством снегом зимой.
Ближе к осени начинались новые занятия, и с каждым днем становилось всё прохладнее, а солнечных дней гораздо меньше, чем летом. Поэтому теплый напиток в ее руках был как никогда кстати.
Студенты толпились на мощеной улице, которая вела прямо к огромным кованым воротам Университета. Некоторые из них уже собрались в большие группы, некоторые – в дуэты и трио, а некоторые были одиночками, как она. Она испытывала противоречивые чувства. В глубине души она хотела быть одной из них и иметь друга. Но прошлый опыт изрядно подкосил ее, поэтому она смирилась с болью в сердце и оставалась одна. Ее единственный друг стал очередным предателем и еще одним гвоздем в гроб философии о дружбе. В ней не было никакой ценности, не для нее. Люди просто использовали ее в своих интересах – эмоциональных, финансовых, социальных. Это была сделка, пока что-то не случалось, и это переставало быть удобным. Небольшая боль в ее сердце, когда она видела всех вокруг и вспоминала о своей фальшивой дружбе, ничего не значила.