Салем вежливо улыбнулась, и внутри у нее всё затрепетало от того, что ее подруга так отзывалась о Казе. Они не говорили о том, кто они друг другу, или о статусе их отношений. Она просто знала, что принадлежит ему, о чем он любил напоминать, а он принадлежит ей, как она тоже напоминала ему. Но она знала, что именно так они выглядят для всех остальных. Парень и девушка.
От размышлений ее отвлек звук ее фамилии, и, подняв глаза, она увидела, что ее мать идет по красной дорожке. Салем смотрела на свою мать новыми глазами, наблюдая за тем, как она шла с высоко поднятой головой, даже когда некоторые люди шептались о ней, появившись на таком публичном мероприятии только для того, чтобы поддержать свою дочь, одетая по высшему разряду в платье с длинными рукавами и усыпанная фамильными драгоценностями, которые были мечтой коллекционеров.
Селина Салазар была хорошей актрисой.
Возможно, у Салем было больше общего с матерью, чем они думали.
Мать подошла и обняла ее крепче, чем когда-либо, и Салем обняла ее в ответ, вдыхая аромат цветочных духов, присущий только ее матери.
— Ты выглядишь потрясающе, моя дорогая. — Женщина отстранилась и взяла ее за руки, окинув дочь взглядом своих темных глаз. Салем тоже посмотрела на себя, ее губы дрогнули при воспоминании о том, как она заставила Каза наблюдать, как она одевается в длинное, переливающееся черное платье с высоким разрезом, открывающим правую ногу, и корсетом без бретелек, обнажающим шею и руки. Ее волосы были стянуты в хвост. Подведенные глаза и красные губы дополняли образ, а также часы и бриллиантовые серьги.
— Спасибо, мама. — Салем наклонила голову. — Ты тоже. — Так и было.
Они вошли внутрь, и Салем помахала своим подругам, подзывая их, чтобы представить. Салем чувствовала, что мать искренне удивлена тем фактом, что у нее не одна подруга, а две, и обе они были милыми, нормальными девушками по сравнению с ее сломанной, задумчивой персоной.
Селина встретила их с той же теплотой, с какой встречала друзей Оливии, пригласив их к себе домой на праздники вместе с семьями.
— Любому другу Салем всегда рады, — сказала им мать с широкой улыбкой, озарившей ее красивое, классическое лицо, унаследованное от нее Оливией. Однако Салем впервые увидела на ее лице проблески себя самой.
— Надеюсь, это правда. — От голоса, раздавшегося за спиной, у Салем перехватило дыхание – к ним подошел Каз, выглядевший просто потрясающе в черном костюме без галстука, с волосами, собранными в низкий пучок, что сразу сделало его похожим на сексуальный гибрид дикого пирата и порочного властелина вселенной. Его рука скользнула вокруг ее талии, и Салем увидела, как расширились глаза ее матери, сначала от привлекательности мужчины, а затем от того, что у ее дочери есть не только друзья, но и любовник.
— Мама. — Салем представила его, ее манеры взяли верх. — Это Казимир Ван-дер-Ваал. Каз, это моя мама.
Ее мать протянула ему руку.
— Зови меня Селина, пожалуйста. Рада познакомиться с тобой, Казимир.
— Каз, пожалуйста, — поправил он ее. — Мне очень приятно. Я много о вас слышал.
Так и было. Она рассказывала ему как о мелочах, так и о важных вещах, лежа поздно ночью в его объятиях.
Ее мать перевела взгляд с одного на другого.
— Ты друг моей дочери, Каз?
Он улыбнулся.
— Парень.
И вот оно, подтверждение. Салем выдохнула, а Адити рассмеялась.
— Они самые сладкие голубки в кампусе.
Видимое потрясение ее матери было немного забавным. Наверное, она думала, что Салем умрет в одиночестве. Она ее не винила. Салем тоже так думала.
— Я не знала, что она с кем-то встречается. — Ее мать улыбнулась. — Для меня ты уже победитель, если смог заставить мою дочь влюбиться в тебя, Каз. Она немного…
— Неприступная? — Каз усмехнулся, прижимая ее к себе. — Хорошо, что я такой упрямый.
Она подняла на него глаза, чувствуя, как между ними постоянно проскакивает электричество. Слова матери заставили ее снова встретиться с ней взглядом.
— Честно говоря, мне следовало этого ожидать. Салазары всегда находили своих спутников жизни в Мортимере, поколение за поколением.
Салем молчала. Спутника жизни? Она могла представить себя стареющей с ним, но мог ли он?
Каз, однако, не стал поправлять ее мать, а просто завел с ней светскую беседу, уклоняясь от всех вопросов о его семье, пока не было объявлено о начале аукциона.
Все двинулись к галерее, а Каз отошел от группы.
— Увидимся внутри, — сказал он им, прежде чем повернуться к ней, обнять за талию и запечатлеть поцелуй на ее удивленных губах прямо посреди коридора. Он отстранился, подмигнул ей и повернулся, чтобы уйти.
Салем пришла в себя и увидела, что мать наблюдает за ней. Она покраснела, и мать с улыбкой взяла ее за руку.
— Он мне нравится, — сказала она Салем, пока они шли. — Он тебе подходит. Я давно не видела тебя такой… живой. Он делает тебя счастливой. Я это чувствую.
Салем кивнула.
— Да. Он… он принимает меня. Он понимает меня и не хочет, чтобы я была кем-то еще, кроме той, кто я есть. С ним я чувствую себя свободной.
Глаза ее матери наполнились слезами.
— О, Салем. Я так рада это слышать. Ты заслуживаешь счастья.
Если бы кто-нибудь сказал ей в начале семестра, что она будет идти рука об руку с матерью и вести этот разговор, она бы ни за что не поверила. Она поняла, как сильно изменилась, развилась, выросла за несколько месяцев, как нашла себя с помощью друзей, учебы и, самое главное, с помощью Каза, мужчины, который никогда не сдавался, наблюдал за ней, преследовал ее, ломал ее стены, камень за камнем, пока она не открылась ему, пока не открылась себе. Она обнаружила внутри огромную часть того, кем она была, свои эмоциональные возможности, вызванные им и теми эмоциями, которые он из нее извлекал, и именно благодаря этой работе, которую она проделала над собой она могла теперь говорить с матерью с большим сочувствием и меньшей обидой.
Пока они шли, Салем удивлялась себе и своим изменениям. Это было поразительно.
В огромную галерею входила толпа людей. Салем заглянула внутрь и увидела на стенах картины разных стилей и художников. Она слышала, как люди обсуждали их и решали сделать ставку. Они с матерью прогуливались, рассматривая работы, и некоторые из них понравились ее матери, поскольку она была поклонницей искусства. Обслуживающий персонал сновал по залу с подносами, люди держали фужеры с шампанским, прохаживаясь вокруг.