– Выходит, ты вообще не собираешься наказывать учеников за плохое поведение? – спросил Гилберт.
– Придется, конечно, хотя я буду делать это с большой неохотой. Однако можно просто не выпускать ребенка на перемену, или поставить его у доски на уроке, или заставить написать лишние предложения.
– И девочек ты не будешь в наказание сажать к мальчикам? – спросила Джейн не без лукавства.
Гилберт и Энн переглянулись и смущенно улыбнулись. В прошлом провинившуюся Энн посадили к Гилберту, и последствия такого наказания были печальными.
– Что ж, время покажет, кто из нас прав, – философски произнесла Джейн при расставании.
Энн пошла к Зеленым Крышам тенистой, шелестящей листвой, источающей аромат папоротников Березовой тропой, миновала Фиалковую долину и Ивняк, где перемежались свет и тень, и ступила на Тропу Влюбленных – так много лет назад они с Дианой окрестили это место. Она шла неторопливо, наслаждаясь красотой леса и полей, мерцанием звезд на сумеречном небосклоне, и в то же время трезво размышляла о новых обязанностях, к которым приступит с завтрашнего утра. Когда она подошла к Зеленым Крышам, из открытого окна кухни до нее донесся зычный, властный голос миссис Линд.
«Выходит, пришла миссис Линд, чтобы дать мне очередные советы и наставления, как вести себя завтра, – подумала Энн с гримасой на лице. – Не доставлю я ей этого удовольствия и не войду сейчас в дом. Ее советы сродни перцу: в небольшом количестве – то, что надо, но от больших доз начинается изжога. Пойду-ка лучше к мистеру Харрисону».
После незабываемой истории с продажей джерсейской коровы Энн не раз забегала к мистеру Харрисону поболтать. За несколько вечеров они крепко сдружились, хотя временами Энн коробило от его прямолинейности, которой сам он гордился. Рыжий встречал Энн по-прежнему подозрительно и никогда не упускал возможности назвать ее «рыженькой малявкой». Мистер Харрисон тщетно пытался отучить его от этой отвратительной привычки и каждый раз, завидев в окно Энн, вскакивал и радостно восклицал: «Только посмотри! Эта милая девушка опять к нам идет!» – или еще что-нибудь столь же лестное. Но Рыжий чувствовал подвох и не поддавался этой уловке. Энн и представить не могла, сколько комплиментов в ее адрес произносятся у нее за спиной. В лицо ей мистер Харрисон ничего подобного не говорил.
– Полагаю, вы ходили в лес за очередной порцией прутьев для завтрашнего дня? – Этими словами мистер Харрисон приветствовал Энн, когда она поднялась на веранду.
– Что вы такое говорите?! – возмутилась Энн, которая была идеальной мишенью для шуток, ибо относилась ко всему серьезно. – Розги – не мой метод, мистер Харрисон. Конечно, указка у меня будет, но использовать ее я буду только по прямому назначению.
– Ах, так вы предпочитаете ремень? Может, это и правильно. Розги бьют больнее, но ремень долго не забывается. Поверьте мне.
– Ни розги, ни ремень. Я не собираюсь пороть своих учеников.
– Вот те на! – воскликнул искренне удивленный мистер Харрисон. – А как собираетесь поддерживать порядок?
– Взаимным уважением и любовью, мистер Харрисон.
– Это не сработает, – уверенно произнес мистер Харрисон. – «Розги пожалеешь – ребенка испортишь». В школе учитель порол меня каждый день, приговаривая: «Если плохих дел не натворил, значит, надумал».
– С тех пор методы изменились, мистер Харрисон.
– Но не изменилась человеческая природа. Запомните мои слова – вам никогда не урезонить этих сорванцов, если не запасетесь розгами.
– Но я поначалу испробую другие методы, – сказала Энн, крепко верившая в правоту своей позиции.
– Вижу, вы очень упрямы, – признал мистер Харрисон. – Что ж, поглядим. В один прекрасный день, когда ученики доведут вас до ручки – а надо сказать, что люди с вашим цветом волос весьма раздражительны, – вы позабудете ваши прекрасные теории и всыплете им по первое число. Для учителя вы слишком молоды… Вы еще сами ребенок.
Этим вечером Энн легла в постель в весьма пессимистическом настроении. Спала она урывками, а утром за завтраком была так печальна и бледна, что Марилла не на шутку встревожилась и настояла, чтобы Энн выпила чашку крепкого имбирного чая. Энн покорно выпила, хотя не представляла, какую пользу в ее случае может принести имбирный чай. Вот если б ей дали волшебный напиток, который прибавляет лет и опыта, она и кварту бы выпила, глазом не моргнув.
– А что, если я опозорюсь, Марилла?
– Даже если так, один день ни о чем не говорит. Впереди у тебя много дней, – сказала Марилла. – Твоя беда, Энн, в том, что ты хочешь научить детей всему и сразу, и если так не получится, будешь считать, что опозорилась.