— Он молчит, но я вижу, как ему нелегко принять всё таким. Ади старается, помогает, подбадривает, но в глубине души уже винит меня. Из-за Миры. Он… Ади её чувствует. Единственный из нас, у кого ещё получается. Он считает, что у Миры проблемы. Что она застряла на Фахтэ и не может открыть портал. Только… — Таль встретилась с Роми взглядом, почти шёпотом попросила: — Не говори пока ничего Ллэру. Ещё ведь есть шанс.
— Я не враг нам всем.
Роми вдруг осознала, что за всё это время ни разу не оставалась с Аданом наедине и не разговаривала. Не отдавала себе отчёт, но тоже, кажется, избегала. Или он её. Или они оба избегали друг друга. Попыталась ободряюще улыбнуться:
— В какой-то степени это хорошие новости. Проблемы или нет, но Мира жива. А сейчас одного этого хватит, чтобы Ллэр перестал валять дурака.
— Я уже не знаю, какие новости хорошие, а какие — наоборот, — вздохнула Таль. — Никогда не думала, что всё обернётся вот так.
— Как ты там говорила, я вмешалась и всё испортила? — Роми усмехнулась. — Чем сложнее план, тем неожиданней результат. Наверное, ни один из моих планов не завершился так, как я рассчитывала. Может, мы постоянно не то планируем?..
— Может быть, но я не об этом, — Таль едва заметно улыбнулась. Пожала плечами. — Мой план не был сложным, и я в определённой степени предполагала, что что-то пойдёт не так, как задумано, но такого… — Она обвела глазами тёмное, усыпанное сверкающими звёздами небо. — Я уже говорила, что не собиралась ничего глобально менять. Тем более признаваться вам. Мире — особенно. Но она поразила меня. Её реакция на происходящее, связь с Ади, готовность жертвовать собой… Всё это заставило меня переосмыслить и решиться. И вот теперь я по уши в этом дерьме. Помогаю атради, спасаю тех, кого ещё можно спасти. А собственную дочь, из-за которой я всё затеяла, зачем-то отправила на верную смерть.
— Это был её выбор.
— Но я подсказала ей, как. Ведь могла промолчать. Могла же? Могла. И должна была. Никто из ва… них этого не оценит. Ты сама видела реакцию атради. И это они всей правды не знают. А представь, что будет, если узнают? Захотят оторвать мне голову и будут правы. Или Миру четвертуют. Но почему-то осознавая это, я не смогла промолчать. Или хотя бы соврать ей, что способа помочь тем, кто на Тмиоре, нет. — Таль со вздохом опустила подбородок на согнутые колени, обхватила ноги руками, скрестив пальцы в замок. — Как раз это Ади и не понимает. Да я и сама не понимаю.
Роми хотела возразить, что Таль не могла бы поступить иначе. При любом раскладе. Изменила её Мира или она всегда была такой где-то глубоко в душе — неважно. Оценят или нет — тоже. Не ради награды и признания это делается. Человек, который бы мог наплевать, забыть, соврать, промолчать в последний момент или сразу, скорее всего, не стал бы изначально ничего затевать. Пытаться спасти… И дело не только в том, что Мира винила себя во всём, что происходило сейчас на Тмиоре. Они все о себе частенько последнее время думали хуже, чем оно было на самом деле.
— Ты не смолчала не потому, что мои сородичи заслуживают спасения настолько, что мы должны положить свои жизни в борьбе за это. Ей слишком важно помочь им. Тебе слишком сложно обмануть её. Независимо от того, что ты думала раньше. Верно?
— Может быть, — не слишком уверенно согласилась Таль. — Я вообще-то не склонна винить прошлое. Что было, как, почему… На все свои причины. И это только кажется, что будь у нас возможность вернуться, мы поступили бы по-другому. На самом деле сделали бы всё точно так же, повторили бы все ошибки. Так же бы заблуждались. Исправлять что-то если и возможно, то в настоящем, чтобы будущее стало другим. Я всегда в это верила, всегда так жила, а теперь… Я боюсь будущего. Меня пугает, что ожидает нас всех. Всё слишком непредсказуемо. И это, — она растерянно покачала головой, — совсем не так, как все мои даже самые смелые исследования и опыты. Не только потому, что не могу гарантировать успешный исход, а потому что понятия не имею, как это отразится на нас, на Эннере, на остальных вселенных. Ведь последствия будут, обязательно.
— Тысячелетия назад мой народ перевернул с ног на голову энергетику миров. Теперь мы пытаемся вернуться к тому, как оно было до. Может, если заставить всех до единого атради обратиться в доа… Не позволить нового существования доани, чья энергия в своё время и нарушила баланс… Но мы ведь не станем и не сможем этого сделать. — Роми помолчала. Потом улыбнулась. — Мы бы совершенно точно поступили бы так же! Я имею в виду, если бы нам дали возможность изменить уже свершившееся. Знаешь, нашу вечную жизнь можно сравнить с путешествием во времени — бесконечные возможности переиграть свою судьбу, стать кем угодно, где угодно, достичь чего угодно. Не выйдет там, найти другой мир, даже — точно такой же. Ты бы знала, сколько во вселенных похожих миров! Практически идентичных! Попробовать всё сначала. Чтобы через лет десять понять, что совершаешь те же ошибки. Снова, и снова, и снова. Исправляешь одно, вылезает другое. Как будто поступить правильно, учесть всё, сделать по-настоящему идеально — невозможно в принципе. И выхода нет. Я, наверное, будь у меня разум хотя бы на половину такой же, как у Ллэра, смогла бы только из чистой статистики тысяч своих жизней просчитать, как всё будет дальше, как отразится, что произойдёт с нами. Но и точное знание подводных камней не поможет. Ллэр уже однажды просчитывал похожие варианты, — она покачала головой. Возвращается мысленно к одному и тому же! Будто наказание, навязчивая идея, страх, что всё может повториться. Но эта партия — последняя. — Мы не имеем права проиграть и в этот раз.