Не знаю что там с волшбой в уме, но шепотом оказалось не так уж и сложно. Надо сразу уточнить — для меня несложно. Как жаль, что тут нет фотоаппаратов. Я бы с удовольствием запечатлел лицо Кариэль и Пашика, когда я сформировал огненный шар возле свечи, чтобы зажечь ее. Сначала они замерли. А я уже вторую свечу зажег. Их челюсти стали подметать пол башни ничуть не хуже обычной метлы. А тем временем в помещении уже были зажжены все свечи. Альвия, кажется, до сих пор не верит в такие мои высокие результаты за короткий промежуток времени.
Сначала Пашик подумал, что оглох, но потом как понял, замолчал на полчаса.
И с этого момента Пашик запретил творить волшебство в голос, только шепотом. Поначалу было сложно привыкнуть. Хотя, честно признаться, я сам так хотел. Теперь стало понятно, почему волшебникам высокого порядка запрещают скрывать свой рот за маской. Это опасно для всех окружающих. Вдруг волшебнику придет в голову мысль немного аннигилировать собеседников.
Стило мне в полной мере осознать, насколько полезный навык дался мне, по сути, без особых усилий, еще сильнее захотелось научиться волшебству в уме.
Обучаясь волшебству, я не забывал втихаря развивать свои навыки колдовства. К своему счастью, я смог найти пару книг о колдунах в библиотеке Пашика. И этот внимательный дед как-то раз заметил меня за чтением такой литературы.
Я ему сказал, что всего лишь хочу узнать все о колдунах. Ну, вдруг я их встречу в своей жизни, и им же надо буде как-то давать отпор, все-таки. Не знаю, поверил он мне или нет, но чтению не препятствовал, и даже слова не сказал.
Теперь я могу с точностью определить себя в колдуны. И, не дайте мне Две Луны, чтобы меня спалили, инквизиторы. Можно смело пить яд! И я не палюсь.
Сразу надо сказать, что из-за большого количества информации, в голове возникла каша, и пару раз от усталости вместо волшебства, чуть ли не начинал колдовать. Благо, вовремя замечал. И, самое главное, Пашик ни о чем не догадался и сейчас, думаю, не догадывается, а прошло уже почти три месяца как я тренирую колдовство.
Кстати, по очереди, творя волшбу и колдовство, я обратил внимание на четыре важных обстоятельства, которое явно не указывались ни в одном литературном источнике, которые я читал.
Первое, после того, когда оставалось мало внутренней магии, я не мог творить волшбу, но на колдовство это никак не влияло. Я мог творить ее без каких-либо ограничений.
Второе, колдовство также использует внутреннюю магию, поэтому, я нашел этому лишь одно объяснение — колдовство расходует меньше внутренней магии.
Третье, колдовство давалось мне проще, нежели волшебство. Почему так, мне не понятно.
И, четвертое. Колдовство использует не только внутреннюю магию, но как-то взаимосвязана с психикой и физической силой. Каждый раз возникает в теле усталость, словно я несколько дней не спал и махал, так сказать, кайлом.
Сколько не пытался найти ответ в книгах, ничего не нашел.
— Вставай. Еще один бой, и на сегодня хватит — Кораг протянул руку. Я улыбнулся и принял вызов — только теперь без магии. Как воин с воином.
— Добро.
Мечи скрестились. Мы закрутились в диком танце, где каждый пытался найти такт соперника, сломать его, навязать свой такт, и уничтожить в своей песне боя.
Сколько было боев, ни разу не удалось победить Корага. То ли мой красный друг настолько крутой боец, то ли я настолько никчемный и бездарный. Но, факт есть факт. Я для Корага — живая, ходячая и болтливая груша.
Метелил от души. И называл это набивкой тела. Кажется, он путает слова набивка со словом избиение. Но, все же, он мой тренер. Ему виднее как можно назвать издевательство над слабым.
Бой закончился как обычно — я на земле, а Кораг надо мной. В этот раз он дышал тяжело. Победить, то я его не победил, но заставил попотеть точно. Для меня это показатель.
— Долго еще будете отдыхать? — Ульгиндра стояла у двери и следила за нами — хватит на сегодня. Кораг, ты не забыл о своих обязанностях?
— Уже иду, Уля.
— Не называй меня так! — закричала Дворфийка, полностью покраснев с головы до пяток — Я Ульгиндра, мерзкий раб!
— Ульгиндра, я бегу.
Кораг поклонился, и, казалось бы, извинился, но почему-то во время извинения, с его лица ни на секунду не исчезала улыбка. Не заметил что-то раскаяния на его лице. А почему не заметил? Правильно. Потому ее и не было.
— Ульгиндра — я встал и отвесил глубокий поклон дворфийке — Доброе утро.
— И тебе — тихо, едва слышно, ответила Дворфийка.
— Вы когда присоединитесь к нашим тренировкам, и покажите мне — я посмотрел на Корага, который в ответ кивнул — и покажите нам основы дворфийского боя. А может, и чего-то больше.