— Они вряд ли пошли за нами. Деревенские же.
— Ага. Слишком слабые и тупые. Гляди, сидят у себя по домам, да раны зализывают.
— Если бы не большеухий, больше парней полегло бы.
— Эти деревенские не умеют ничего, кроме как вилами махать. Неожиданно все произошло. Вот и все.
— И то верно. Но надо покарать. Отомстить.
— Главарь также думает. Отомстим. Точно отомстим.
— Широкоухий против будет. У него свой интерес.
— Да насрать — вспылил стоящий мне спиной — я за братанов лично горлу перережу!
— Угомонись! — примирительно выставил руки второй разбойник — как скажет главарь, так и поступим. И будем возражать, если этот недочеловек встрянет в базар.
— Да будет так.
Оба разбойника отвернулись друг от друга, встав ко мне боком. Что только они не обсуждали. Начиная от того, что вчера ели и заканчивая что будут делать завтра, если не будет никаких указаний.
Думаю, я уже достаточно услышал, а потому следует уползать далеко да побыстрее, но придется ждать матушку природу.
Каждый раз, стоило только ветру потрепать листочки, я делал шаг, и каждый скрип веточек под моими ногами гармонично вписывался в общую картину. Этого было достаточно, чтобы стража пещеры ни о чем не догадалась. Было пару моментов, когда издавал очень много шума, а меч в ножнах, норовящий что-то задеть или стукнуть.
Отойдя на достаточное расстояние, я выпрямился и быстрым шагом двинулся к месту боя за корзинкой. Уже темнело. Надо вернуться как можно скорее!
И так, Что же стало известно? Для начала, мне стало известно какой же я все-таки бесстрашный! Никогда бы раньше не подумал, что не побоюсь едва ли не лезть в логово врага.
А по поводу ситуации стало известно, что эти сволочи тоже понесли потери. Они также сейчас зализывают раны, и также наполнены энергией отмщения.
Судя по всему, у них два главаря — главарь разбойников и некто Широкоухий, который волшебник по совместительству. И, судя по всему, главарь разбойников — это непосредственно их Главарь, а некто Широкоухий, какой-то не их главарь, но все же главарь. С другой банды, стало быть? А, может, он их нанял? То бишь, заказчик?
Но, думаю, это не главное. А главное то, что подтвердились опасения. Они здесь не просто для грабежа и разбоя. Определенного имеется некая цель, которую, может быть, и курирует Большеухий. И как можно было понять из небольшого разговора — так таковой цели по устрашению и уничтожению местного населения у них нет. Это все средства для достижения совсем других задач.
А что насчет наших? А наши деревенские пылают гневом отмщения, и, чую, они сами захотят отомстить разбойникам. Но тут вопрос отмщения все же будет на втором плане, а на первый план выходит то, что разбойники являются реальными и опасными. Прошло большое количество времени, и, ни каравана, ни карательного отряда, со столицы нет. Соседство и дележка леса с разбойниками опасно для местных жителей, а потому ответ на вопрос о необходимости уничтожения разбойников становится для местных жителей нетривиальным.
Интересно, в какой момент Кронус решит, что настал момент формирования собственного карательного отряда?
А вот что будет завтра? Ну, или в ближайшие дни? А будут поиски убежища разбойников. И, если сейчас приду и выпалю, что знаю, где находится лагерь, то сразу возникнет ко мне ну очень необычный вопрос — «А откуда знаешь?». И когда признаюсь обо всем, на меня могут и вовсе повесить сегодняшние потери. Да просто потому что, если бы раньше сказал, то разбойники были бы выкурены из пещеры и перебиты. Так и меня могут сжечь по пути. Этого не хочу.
Более того, на эмоциях, глядя на трупы своих братьев, отцов, друзей, деревенские парни захотят отмщения здесь и сейчас. И даже Кронус не будет в силах остановить могучую и безудержную неуправляемую силу расплаты. Где-то внутри в душе, я все же хочу верить, что раненые разведчики выжили. Хочу верить.
Сказать лишь Кронусу, это сказать и Пашику, и Аудэру, и Кариэль. Хотя, если будет знать Кариэль, это не так страшно. А вот если узнает Аудэр, то тут будет знать вся деревня. Не смотря на то, что сын старосты старается выглядеть спокойным и рассудительным, в нем чувствуется безудержная энергия и вспыльчивость.
Я вышел к опушке леса и увидел, как яркий алый свет прячется за деревней, раскрываясь с каждой минутой все больше и больше красоту двух лун. Ветер нежно ласкал щеки, и ничего не напоминало об ужасах и грехах, которые совершают разумные расы этого мира. Я наполнил грудь воздухом и резко выдохнул. Ох! Аж заскрипели ребра.
Решено! Пока ничего не буду говорить о лагере разбойников, ожидая формирования карательного отряда. В карательный отряд вступлю на всех началах, и скажу, что знаю расположение бандитов. А на вопрос — «А откуда ты знаешь?», отвечу, что ходил один в разведку. Вот совсем недавно ходил, и вот совсем недавно узнал.