Администратора у себя не оказалось. Наскоро приняв душ и попытавшись начать завтрак, я побежал на улицу, так и оставив на столе недоеденную глазунью и полкружки не успевшего остыть кофе.
Погода была мрачная и сырая. Ветер носился туда-сюда по улицам, разыскивая плохо прикреплённые объявления и не слишком удобно надетые шляпы. Ступая по лужам, по узким тротуарам и даже по проезжей части, наплевав на светофоры и машины, в сторону площади Александра Невского двигалась огромная толпа. Я пытался остановить кого-нибудь и узнать, что происходит, но вместо этого, словно живая масса пассажиров московского метрополитена в час пик, толпа подхватила меня и вынесла на площадь.
Что же там творилось! Страшная давка, страшный шум, крики толпы, сливающиеся в один, флаги, красные флаги, чёрно-белые флаги, белые, синие, бело-сине-красные - всё смешалось в одну большую грязную кашу. Прямо возле памятника стояла наспех сколоченная трибуна, на которой выступал какой-то известный толпе и неизвестный мне оратор. Истошные вопли в микрофон, усиленные в десятки раз вырывались из колонок, но я, стоя достаточно далеко, едва мог разобрать, о чём они.
- ...Настал час! ...Сколько можно обманывать народ! ...Все они из одной шайки! ...Это начало конца! ...Огни не настоящие! Уже много лет они подменяют настоящий огонь ...покинули нас и ушли в пустыни, чтобы молиться отвернувшемуся от них Богу! ...Наше спасение в борьбе! ...Не гарантирован никем тот исход! ...Мы сами - кузнецы своего счастья и возделыватели своего будущего! ...Объединимся ради...
Обрывки. Всё что мне доставалось из мощного потока речей оратора - это лишь капли, замутнённые грязью окружающего шума. Я осмотрелся, нет ли рядом знакомых лиц, и вдруг увидел в толпе того, кого действительно рад был видеть сейчас. Среди толкающихся и орущих, среди требующих и протестующих, один человек стоял совершенно спокойно и молча наблюдал. Это был Павел. Лучший повод ненароком познакомиться с ним придумать сложно. Я прорвался сквозь разделявшие нас толчки локтями, крепкие и сухие короткие матерки отодвигаемых мужиков, сквозь плачь непонимающих ничего детей, и встал рядом.
- Скажите, а отчего тут все собрались? - чтобы быть услышанным, приходилось кричать.
- Я сам не очень понимаю, если честно. Вот пытаюсь разобрать, о чём это они. - Павел говорил, наклонившись к самому моему уху.
- А началось-то с чего?
- Вы разве не знаете? - Павел чуть отстранился и удивлённо посмотрел на меня.
- Понятия не имею. - Я крикнул это, наклонившись поближе к нему, чтобы быть услышанным, но он наоборот ещё сильнее отстранился, с интересом разглядывая меня. Посмотрел, посмотрел, да и отвернулся в сторону трибуны, выдав только: «Везёт вам».
Некоторое время мы стояли молча, глядя на трибуну и вслушиваясь. Потом он, не поворачиваясь, встал ближе и сказал:
- Вчера без всякого предупреждения и без международной огласки американцы запустили с территории нескольких штатов сразу несколько космических кораблей. Судя по всему, транспортных. Некоторые так называемые «надёжные источники» утверждают, что это миссия направлена на Марс, другие говорят о других небесных телах, но суть остаётся сутью: главный посыл состоит в том, что на борту находится группа исследователей, персонал обеспечения и ряд гражданских. Никто не знает, сколько их, но ракет в космос ушло много. Из всего этого я уверен лишь в факте запуска, всё остальное - вещи сомнительные.
- И это вызвало такую реакцию? Причём тут митинги и то, что говорит тот мужик? - я искренне недоумевал.
- Ну как причём... Они считают, что это ковчеги, в которых улетел «Золотой миллиард».
Павел говорил это устало и практически не глядя на меня. Мы постояли ещё минут пять. Я уже не слушал речи с трибуны, просто стоял. Мне, если честно, было не очень интересно, чего требуют эти люди. Разве что интересно, к чему могут привести их действия.
Встряхнувшись, мой новый знакомец поправил пальто и взял меня за локоть.
- Если вы правда пришли сюда случайно, то зачем тут стоять дальше? Пойдёмте, тут рядом есть замечательный ирландский паб.
- С удовольствием.
Мы с трудом пробивались несколько кварталов сквозь бурлящий поток шедших навстречу людей, иногда мне приходилось держаться за рукав Павла, чтобы меня не смыло обратно на площадь, тем более, что дороги в паб я не знал.
Спустя примерно пятнадцать минут за нами, наконец, закрылась скрипучая деревянная дверь, предварительно звякнув маленьким колокольчиком о нашем прибытии. Тихая ирландская музыка из дальнего угла, двое посетителей за столиком и бармен, болтающий с приятелем в дальнем конце стойки. Здесь и не могло быть много людей, ведь все они теперь там, снаружи, где шум и тысячи мнений как построить правильную жизнь, где решается «судьба нации». Мы уселись возле барной стойки, Павел бросил подошедшему официанту: «Как обычно», тот посмотрел вопросительно на меня, и я добавил: «Как ему». Бармен кивнул и удалился, а спустя минуту поставил два стакана чёрного как уголь пива и две сотни вкусно пахнущего бурбона.