Признаюсь, в тот момент я страшно испугался. Слово «убери» у всех, кто хоть раз смотрел кино про разведку, шпионов, киллеров или что-то подобное, ассоциируется не с самыми приятными вещами. Особенно, если звучит оно в ваш адрес. Но ничего страшного не случилось. Меня просто вышвырнули из участка и всё. До дома было отсюда далековато, но какое это имеет значение, если ты ещё жив и крыша над головой пока есть?
3.
Первые два дня я не выходил из дому, не включал телефон, не раскрывал полностью шторы, а только сидел у стола, тревожно вслушиваясь в происходящее на улице, изредка выглядывая в окно. Странно, но там всё было по-прежнему: шума было не больше положенного, люди занимались своими делами, ходили на работу, с работы, по магазинам и на свидания; никто больше не кричал и не требовал. Огонь революции погас, не успев захватить достаточно сердец.
Время тянулось ужасно. Собственно, благодаря этому я и начал делать первые записи, пробные предисловия, потихоньку складывать старые записи во что-то цельное. Идея написать об этой истории как следует, не только для себя появилась именно в те дни, но проблема была в том, что история ещё была не окончена, а самому придумывать какое-то фантастическое приключение с красивым и романтическим завершением желания не было.
Первой возникшей сложностью была сложность с языком. Наше время зачастую не ценит естественный язык - ему подавай или упрощённый до безумия язык пьяных кухонных и постельных разговоров, или же наоборот, извращённый и запутанный в тысячи смыслов ряд слов. Пишите про развратников и их «жертв», про преступность или про «андеграундное искусство» языком баров, снимаемых на ночь студий и прокуренных кухонь и про вас скажут, что вы поняли жизнь и преподали её без приукрас, честно и точно. Или же пишите «помогающую разобраться» во всём хреновину, насыщенную фаллической символикой в архитектуре и всякими странными штуками, наподобие какающей змеи или старика-оракула, смешивающего мухоморы с соком пейота и бросающегося в прохожих цитатами из Ницше, - тогда, возможно, вас прозовут гением. Или идиотом. Тут от погоды, знаете ли, многое зависит.
Все эти выводы были набраны в голову в основном при посещении книжных магазинов, итогом же стало осознание, что я так не умею. Воспитанный в детстве на классике, я смог писать только языком «посередине», языком человека, у которого когда-то получалось всё на свете, и который всё на свете хотел, а теперь работает на складе бизнес-посылок.
Как бы там ни было, но записи шли, а мне не терпелось поскорее увидеться с Павлом и увидеть чем кончится описываемая мной история, пусть бы это и сулило опасности. Увидеть ещё раз Дидиан и узнать, что между этими двоими произошло.
На третий день я включил телефон и увидел несколько пропущенных вызовов от начальника и два с незнакомых номеров. Потом набрал Павлу, но в трубке милый женский голос заявил, что абонент не абонент и звоните когда-нибудь потом. В этот же момент напала какая-то дикая сонливость. Вдруг вспомнилось, что за эти пару дней сна было от силы два часа, и заскучавший Морфей пришёл во всей силе и власти требовать своё.
Сон был странным. Словно бы вязкая белая масса, отдалённо напоминающая клубы дыма стала заполнять комнату. Когда эта белая вязкая масса залила мир и меня полностью, с ног до головы, словно погрузив в себя, она стала просачиваться сквозь поры, и я почувствовал одновременно тысячи уколов иглой во всех местах тела. Чувство сродное страху наполнило тело и несколько сопротивлялось проникновению, но недолго.
Иглы вонзались всё чаще, всё ближе друг к другу, опускаясь всё глубже, проходя в вены, артерии, пронзая сердце и печень, мозг. В какой-то момент они были везде и прошли всего меня, и тогда началось настоящее погружение. Чёрный туман затянул глаза, тело погрузилось в почти невесомость - медленное и ровное падение сквозь тьму во тьму. Мимо стали проплывать неясные картины будущего и прошлого, битвы, сцены любви и ненависти, смеющиеся дети и измученные предсмертной агонией старики. Вся жизнь, или даже все жизни всего проходили мимо одна за другой.
Жёлтое облако с неясными древними образами приближалось скорее других и странно манило. Не чувствуя ни капли сомнения, я устремился к нему и полностью погрузился в витающие в нём образы.
Я увидел высокие рыжие горы, находящие друг на друга слоями и выступами, один другого выше. Между выступами было много деревьев, кустов. Небо в полный контраст густым зелёным и ярким рыжим краскам высочайших гор и древнего леса было ярко голубым, светлым, с редкими маленькими облаками.