«Хоть бы моряк подольше не выходил» - плотнее укутавшись в пальто, подумал Павел. Внезапно наступившая от небесного взгляда тишина в душе пробудила в Павле новую мысль, посеянную когда-то давно кем-то и внезапно разросшуюся, расцветшую в полную силу сейчас. Он думал о том, что всё это неважно и не нужно. Все эти здания, это опьянение красоты, изящество каменных форм, шум людей, - всё это излишне. Бывают такие собеседники, которые, словно ветряная мельница - откуда бы ветер не дул, всё равно всё сведут на себя. Здесь говорили Человек и Природа, и Павел ощутил, насколько Природе надоела эта беседа.
Следующий час прошёл на палубе, среди полупьяной команды, втихаря глушащей водку из огурца в кают-компании, среди англоязычных туристов и моряка, искренне недовольного поездкой. Размытые фотографии, громкая музыка и пояснения экскурсовода - что может быть лучше, чтобы забыться? Ветер морозил, коньяк грел, в голове образовывался конденсат.
«Воздуха! Больше воздуха!» - носилась единственная внятная мысль.
- Может быть, выберемся на окраину? - спросил Павел у моряка.
- Ты что, упал? Время-то видел сейчас сколько? - лицо Бориса резко менялось от довольного и улыбающегося до напряжённого, злого и озадаченного и наоборот - Как ты добираться-то туда собрался?
- Душно, не могу. Душно от всего...
- В смысле? - лицо Бориса вновь стало озадаченным.
«От тебя, от людей, от стен, от вывесок и шлюх, от лжи, от асфальта, скрывающего гнилые трубы, хотя и Слава Богу что они гнилые, иначе бы мы давно закатали всё в удобные дороги и лестницы и превратились в до блеска вылизанный могильник» - в мыслях перебирал Павел, но сказал только:
- Душно стало. Погода.
«И коньяк» - мысленно добавил Борис.
4.
Ребята стояли на берегу и молча смотрели в чёрную воду. Вода не отвечала мерным плеском на движения душ, не впитывала печали и радости, не понимала. Сегодня она была какой-то чужой и неприветливой, но Павла всё равно от её вида тянуло к стихам.
«Мне страшно быть наедине с собой,
Ведь я не лучший в мире собеседник.
Мне проще быть с пустой и пьяной головой...
Когда уже настанет понедельник?
Когда уже увидимся с тобой?
Не думать... Завтра снова в круговерть.
Пусть даже боги сменят мир войной,
Не думать... А иначе - смерть»
- тихо, почти шёпотом прочитал он. Борис не перебивал, даже не обернулся, а всё также молча смотрел вниз на воду. Вокруг было очень спокойно: шаги, песни птиц и гул моторов словно покинули этот мир навсегда.
- Ты это сам сочинил? - Спросил, наконец, Борис.
- Да, сам. Я иногда пробую сочинять, но выходит одна чепуха.
- Ну почему же чепуха? - Борис повернулся спиной к воде и уставился куда-то поверх домов. - Очень даже неплохо. А о ком это?
- Да была одна история, но ничего. Уже закончилась. - Павел плюнул в воду и тоже отвернулся.
- Ничего. Пройдёт время и всё станет только воспоминанием. Не больным, а таким... спокойным, знаешь? Словно это было в кино, а не с тобой.
В таком состоянии все становятся философами, даже выдающими время от времени недурные мысли, хотя чаще всего несвежие. Борис был прав - пройдёт время... Но, на самом деле, оно ещё не прошло. История ещё не окончена, и сейчас тот случай, когда принято говорить «шло время...».
Шло время. Время - одно из самых гениальных изобретений божественной природы. Время - это река, омывающая наши души и очищающая нас от греха. Неважно, нет у него конца или его конец - начало; оно всё исправляет, всё приводит в совершенство. Некоторые люди почувствовали, как оно пропитано смертью, но в таком случае нет ничего лучше смерти, ведь в ней содержатся лучшие из прожитых нами мгновений.
Многим людям не нравится, как я наблюдаю за ними и их жизнью, особенно если они знают, что их истории могут оказаться на бумаге, а потом и на всеобщем обозрении. Но куда больше народу ни о чём не подозревают. Как и наши герои не подозревали сейчас, что я стоял совсем рядом; не видели как, кутаясь в старую кожанку и пряча голову в капюшон, якобы погружённый в свои мысли и в переписку на телефоне, внимательно их слушал.
За Павлом я наблюдаю с самого момента его приезда в город, после случайной встречи возле вокзала. Дело в том, что, как вы знаете, писатели да графоманы - это всё народ странноватый. Многие псевдоучёные до сих пор пытаются навесить всей творческой когорте ярлыки психических заболеваний, минуя некоторых светил разве что из уважения. Но, как бы там ни было, некоторые странности за собой лично я замечал: предупредившая двадцатилетие полугодичная бессонница обострила внутренние ощущения, а нескончаемая череда ситуаций, в которые принято попадать и даже вляпываться, за два года привела к простому выводу - это дар. Дар наступать в ....., дар пробовать, переживать, всё примечать и не мочь пройти мимо. А ещё привычка якобы случайно знакомиться с заинтересовавшим человеком. На сегодня наблюдений хватало, а для знакомства было рановато, поэтому я оставил героев истории и пошёл отсыпаться перед предстоящей ночной сменой.