Я продолжал идти по следу и, наконец, увидел первые заметные перемены, которые предвосхищал ранее. Неправильность окружающего теперь явственно, с полной силой показала себя. Следы привели меня в ту область леса, где неведомая и ощутимо злая сила скрутила сосны в невероятные формы.
Деревья изогнулись в зловещих, немыслимых корчах. Лучи солнца едва заглядывали в эту мрачную обитель. Изуродованные сосны кольцом обступили дубраву, из которой на меня повеяло седой древностью, что исключало ее рукотворное происхождение.
Голова моя вдруг закружилась, ноги ощущали едва уловимую подземную вибрацию. Уверен, здесь повсюду царил сверхъестественный гул, но услышать его не представлялось возможным – настолько низким он был. Как зачарованный я углублялся в колдовские дебри, совершенно не задумываясь, какая встреча мне уготована. Всё здесь дышало неизбывной скорбью. И всё – каждое дерево, каждая ветвь — источало страдание, которое я никак не мог объяснить. Кроны многовековых дубов сомкнулись надо мной. Лес поглотил меня, и морок сомкнул свои объятия.
Мое внимание привлекло особенно величественное дерево. Его широкий ствол едва ли могли охватить три человека. Я заметил его издали, мои ноги мне не повиновались, и я шел, всматриваясь, напрягая зрение и слух до ощутимого звона в ушах. Дерево увеличивалось по мере моего приближения, и на его стволе проступили странные, удивительные очертания. Воздух наэлектризовался до такой степени, что я ожидал получить разряд в любое мгновение.
Увиденное глубоко поразило меня. Я поддался эмоциям и понимал, как опасно приблизился к черте, когда переполняющие разум чувства влияют на восприятие действительности. Жажда чудес опьянила меня, и теперь я вряд ли мог отличить явь от злого наваждения. Могу лишь зафиксировать факт: когда я подошел к дереву, к этому древнему исполину, на его стволе я разглядел очертания человеческого лица.
И хотел бы я возразить себе, убедить себя, что это лишь игра света и тени. Но лик на дереве был настоящим. На его челе застыла печать безмолвного страдания. Он органично вписывался в неровности ствола. Создавалось впечатление, что живое человеческое существо вросло самым невообразимым образом внутрь древнего дуба. Но хуже всего было чувство — стойкое и мгновенное осознание – абсолютно пугающее! – что черты древесного лика мне отдаленно знакомы. Это сбило меня с толку. Я стоял один, в царстве древнего морока и печали, и не понимал, что делать дальше.
Тишину нарушил шелест сухой травы. Я весь напрягся, пытаясь определить, откуда доносится звук. К шелесту добавился треск мелких сучьев. Шум раздавался прямо передо мной, внутри дерева с диковинным ликом. Мистическая аура этого места не заставила меня дрогнуть и поддаться панике. С безумной уверенностью в своей счастливой звезде, что привела меня в этот зачарованный край, я решил обойти дуб и посмотреть на него с другой стороны. Медленно я продвигался вперед, вслушиваясь в шелест и треск, готовясь к возможной опасности. Желание узнать всё до конца толкало меня на безрассудство – но я спрашивал себя, чего мне, собственно, бояться? Наконец, я обошел дуб и увидел, что в его стволе зияет огромное, заволоченное тьмой дупло. Мрак внутри был непроглядным. Он исторгал нечто отталкивающее, нечто незримое, но чье присутствие было почти физически ощутимо. Электрический импульс пробежал от моих пят до кончиков волос на макушке. На свою беду я поддался тлетворному притяжению бездны, влекущей заглянуть в ее слепые глубины! В эту секунду шелест травы и треск сучьев прекратились, и к моему ужасу из дупла выпростались две чудовищные бледные руки. Они ухватились за края дуба. В одно мгновение мои глаза зафиксировали происходящее, мозг провел ассоциации — эти сверхъестественные конечности походили на человеческие руки! — а затем я побежал, понимая, что мне следует убраться отсюда как можно дальше. Я не кричал и не испытывал страха. Лишь желание оказаться в безопасности владело мной, пока я спасался бегством из этого места, наваждающего сумрак в моем сознании.
Лишь каким-то чудом очутился я у знакомой калитки Федора Федоровича. Не знаю, сколько длилось мое поспешное бегство. Солнце уже зашло за горизонт. Оказавшись в безопасности, я ощутил теперь, как неистово бьется сердце, а легкие разрываются от усталости. Я доковылял до своего домика, ввалился внутрь, упал на кровать и забылся сном без сновидений.