— Четвертую ночь не спим. Круглосуточно, — пояснил грузин Дзимцеишвили, у которого самого глаза раскраснелись не только от табачного дыма. —
Пусть отдохнет немного. — Он подвел Курчатова к кульману. — Мы тут несколько конструктивных блох наковыряли. Не фатально, конечно, но все-таки. Вот взгляните, Игорь Васильевич.
Циклотрон — первое детище Лаборатории № 2 — уже запускали в пробном режиме, но пучок дейтронов не возник. Работали день и ночь, без перерыва, вот уже несколько месяцев. Год назад, основываясь на донесениях разведки, Курчатов сделал вывод: уран-235 — не единственный выход на бомбу. Продукты сгорания ядерного топлива в урановом котле также могут быть использованы в качестве основы: в частности, элемент 93, названный эка-рением-238, и элемент 94, названный эка-осмием-239. Дальнейшие эксперименты показали, что первый для бомбы непригоден, а вот трансурановый элемент 94, впоследствии получивший название плутония, очень даже подходит.
Первые опыты по выделению элемента 94, которые братья Курчатовы начали осуществлять в бочке с водой, давали столь микроскопические дозы, что их едва хватало для физико-химических исследований. Требовался циклотрон, где объемы получения элемента 94 были бы существенно выше. Приняли решение построить прямо на территории Лаборатории № 2 ускоритель тяжелых заряженных частиц. В теории пучок дейтронов должен был ударять в ли-биевую мишень, та в свою очередь испускала нейтроны, которые замедлялись в парафине и вступали во взаимодействие с солями урана, образуя новые трансурановые элементы.
Из Ленинграда забрали высокочастотный генератор от недостроенного циклотрона Физико-технического института. Магнит изготовили в Ново-Крама-торске на трансформаторном заводе. Запуск циклотрона был запланирован на 25 сентября. Хотели раньше, но обнаружились проблемы в системе питания электромагнита, с которыми пришлось повозиться.
— На вас грязный халат, Вахтанг, — неожиданно заметил Курчатов. Дзимцеишвили смутился:
— Как-то не заметил, Игорь Васильевич. Жены нету.
— Жена тут ни при чем. Мой учитель любил повторять: порядок в голове начинается с внешнего вида. И не только в вашей, Вахтанг, а и в головах тех, кто с вами работает. Запомните эту полезную мысль. Ладно, идемте к Неменову.
— Сегодня же постираю, — поспешно заверил Вахтанг. — Сам!
С охапкой чертежей в руках Курчатов, сопровождаемый Дзимцеишвили, появился в зале на первом этаже основного здания, где руководитель проекта Леонид Неменов, валясь с ног от усталости, вместе с рабочими тестировал узлы ускорителя.
— Обратите внимание, Леонид Михайлович, тут ребята несогласованность обнаружили в высокочастотной схеме. — Курчатов разложил чертежи на столе. — По-моему, здесь рассинхрон.
— И еще тут, — ткнул пальцем Дзимцеишвили. — Но если мы поменяем в звене генерации, вот тут и тут, должно наладиться. Видите? Сейчас покажу.
Подошли другие сотрудники. Понеслась перебранка. Курчатов слушал, хмурился, посреди шума вдруг спрашивал своим сильным высоким баритоном:
— А где же тут овес?
На пару секунд все смолкали (в переводе с курчатовского фраза означала «Не говорите ерунды!») и начинали сызнова. Через полтора часа в зал вбежала секретарша.
— Игорь Васильевич, Игорь Васильевич, — позвала она Курчатова, который с увлечением следил за спором своих сотрудников. — Игорь Васи-и-ильевич!
— Что такое? — обернулся Курчатов.
— Вас к телефону.
— Потом, Светочка, после.
Он развернулся обратно к спорщикам, но секретарша не унималась:
— Игорь Васильевич, это важно. Первухин на проводе.
— А? Первухин? — встрепенулся Курчатов. — Ладно, братцы, вы тут не увлекайтесь. Споры спорами, а время не ждет.
Поднявшись в свой кабинет, Курчатов взял трубку. Михаил Первухин, куратор создания бомбы от Совнаркома, хотел знать, как идут работы по монтажу циклотрона.
— Нормально идут, Михаил Георгиевич, — нехотя ответил Курчатов. — Еще бы качество и объемы продукции, которую мы выпрашиваем у производства, не оставляли желать лучшего — совсем было бы хорошо.
В трубке послышались вздохи.
— В ГКО уже доложили, — сообщил Первухин. — Уложитесь?
— Уложимся. Думаю, уложимся.
— Надо уложиться, Игорь Васильевич, очень надо. Пора уже от кустарщины переходить к технически оснащенному научному процессу.
— Так и доложу в ГКО, — с нескрываемой иронией заметил Курчатов. — От кустарщины, скажу, мы переходим к технически оснащенному процессу. Оснащенность, правда, хромает. На обе ноги.