Старик опять всколыхнулся и, сложившись вдвое, приблизил ухо к супруге.
— Если ты про геморрой, то сегодня обошлось без крови. Может, из-за запора?..
— Подагра, Фердинанд. При чем тут твой запор?
— Куда там! — развел руками Фердинанд. — Всегда одно и то же.
— Он туговат на ухо, — пояснила старушка. — Его дядя Оливер, городской депутат, уважаемый человек, заболел геморро. о, Фердинанд, ты меня сбил!.. заболел подагрой, когда ему было всего сорок лет. И до конца дней пил вино, ел жареное мясо, курил и даже, представьте себе, волочился за юбками.
— И в каком возрасте он скончался, мадам? — полюбопытствовал аптекарь.
— В сорок пять. Он лечился только лопухом. Ему помогало. Вон сколько его растет под ногами. Вы могли бы продавать его в своей аптеке. Очень хорошее средство.
— Спасибо, мадам, я подумаю над вашими словами.
Все это время Чуешев делал вид, что заинтересованно рассматривает витрины. Аптекарь отсчитал сдачу и опять задел его взглядом.
Наконец ему удалось закруглить общение с болтливой старушкой. Прощаясь, она уточнила:
— Так, значит, подагры у вас нет?
— Нет, мадам.
— Боюсь, господин фармацевт, что и не будет. Всего хорошего. — Старушка гордо вскинула подбородок, и парочка медленно удалилась.
Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Чуе-шев оторвался от витрин и подошел к прилавку. Аптекарь задержал на нем внимательный взгляд.
— Что это с вами случилось? — спросил он.
Войдя в аптеку, Чуешев остался в шляпе, из-под которой выбивалась медицинская повязка.
— Да так, — усмехнулся он, — неудачная встреча с быком на ферме у знакомых. Плохой из меня матадор.
— Поаккуратнее надо, — с сомнением в голосе заметил аптекарь. — Так и без глаза остаться недолго. А повязку пора поменять. Давайте я сделаю.
— Нет-нет, спасибо, — ответил Чуешев, — мне поменяют. А сейчас — вот. — Он сунул аптекарю несколько заполненных цифрами страничек. — Нужно срочно передать в Центр. Шифровка большая. Разбейте на три, а лучше четыре части и отправьте из разных точек, чтобы не запеленговали.
— Хорошо. Первая уйдет через час. Остальные вечером.
— Договорились.
Аптекарь порылся в шкафу и достал оттуда флакончик с мазью:
— Вот, возьмите. Это хорошо подсушивает рану.
Колокольчик над дверью предупредил о появлении нового посетителя. Аптекарь выложил на прилавок коробочку с метамизолом.
— К сожалению, пока от головной боли ничего другого нет, — сказал он. — Если не почувствуете облегчения, приходите снова. Подумаем, что можно сделать.
— Ладно, ничего не попишешь, — вздохнул Чуе-шев, — воспользуемся тем, что имеется. Сколько с меня?
— Полтора франка, месье.
— Прошу вас.
В дверях Чуешев вежливо приподнял шляпу перед стоящим на пороге стариком.
В ночь, когда был назначен генеральный пуск циклотрона, Берия внезапно вызвал Курчатова к себе на Малую Никитскую, где в особняке бывшего градоначальника Тарасова он жил с супругой Ниной и сыном Серго.
Раздосадованный Курчатов раздал последние указания и скрепя сердце поехал к наркому. Всякий раз, бывая в кабинете у Берии, он испытывал какое-то неприятное чувство, как если бы оказался один на один с волком, от которого неизвестно чего ожидать. В то же время ему было абсолютно ясно: Берия — единственный администратор высшего звена, которому не требовалось доказывать важность имеющейся проблемы и который в полной мере обладал волей и возможностями ее разрешить.
Секретарь с автоматизмом кремлевского курсанта доложил о прибытии Курчатова и разрешил войти.
Берия сидел в недавно доставленном ему кресле Джефферсона, слегка покачиваясь. Глаза то и дело затягивались пленкой отблеска стекол пенсне.
Вопрос с характерным восточным акцентом прозвучал угрожающе:
— А что, товарищ Курчатов, правду говорят, что вы, при поддержке товарища Иоффе, обратились к Верховному со странной, прямо скажем, просьбой — освободить товарища Молотова от руководства всем комплексом работ по строительству уранового боеприпаса?
Курчатов медленно сел за стол напротив. Подумал, прежде чем ответить, и сказал:
— Сущую правду, товарищ нарком.
— И чем же вам не угодил Молотов?
— Видите ли, — осторожно начал Курчатов, — товарищ Молотов чрезмерно занят на дипломатической работе. Финляндия, затем Румыния... Кроме того, теперь он возглавляет Бюро Совнаркома, курирует планы производства и снабжения. Это — непомерная нагрузка на одного человека. Атомная отрасль, к сожалению, не входит в число приоритетов Вячеслава Михайловича. У нас сложилось впечатление, что ему попросту не хватает времени, энергии, а где-то и желания, чтобы. чтобы вникнуть во все детали. А мы тем временем топчемся на месте уже два года.