— Подождите, Генрих. Я не сообщил вам главного. Но лучше у вас в кабинете.
Когда воздушную тревогу сняли, они поднялись к Мюллеру.
— Так что ты хотел мне сказать? Только говори побыстрее — времени в обрез.
Шольц нахмурился, сложил руки на столе, немного помолчав, заговорил. Он рассказал Мюллеру о встрече с Хартманом в ресторане отеля, акцентировав внимание на каждой, даже малейшей подробности — вплоть до того, как тот был одет, его интонации, жесты, манеры, а также детальное описание сидевшего за соседним столиком вероятного спутника.
Говорить об этом в подвале Шольц не рискнул, опасаясь прослушки. Мюллер слушал не перебивая. Когда Шольц умолк, он сунул руки в карманы галифе, так что слегка треснули швы, задумчивым шагом прошелся по кабинету. Потом сказал:
— Грубо говоря, этот парень прищемил тебе яйца, Кристиан. Он начинает мне нравиться. Хотелось бы узнать его поближе.
— Полагаю, у вас будет такая возможность.
— Что ты планируешь делать?
— М-м. надо вступить в игру. Конечно, мы можем взять его в любую минуту. Но что это даст? Сеть схлопнется. У нас останется только кончик ее истории. А так.
— Шелленберг затеял интригу с противником, — проворчал Мюллер, зажав папиросу в зубах. — Пытается спасти свою шкуру. Вообще говоря, безошибочная комбинация. Скорее всего с санкции рейхсфюрера. Что?
— Ничего. Я слушаю.
— Вот-вот. Слушай. — Мюллер охватил своей широкой ладонью подбородок. — Ты не хотел этого знать? Но теперь знаешь. И значит, должен понимать: разрушить переговоры — равносильно признанию, что тебе известно их содержание. Как на это посмотрит их инициатор? В лучшем случае — пуля. Подключиться к ним? Хотя бы в виде гестаповского надзора? Результат тот же. К тому же, если переговоры вылезут наружу, их участниками займется Ламмерс. Или Борман. Фюрер не простит. Выход один. — Мюллер сел в кресло и ослабил узел галстука. — Не мешать. Наблюдать. Знать. Работать с Хартманом. И аккуратно — аккуратно, Шольц, — выстраивать схему проверки. А там видно будет.
Шольц сидел неподвижно. Он вдруг отчетливо осознал, в какую смертельно опасную историю, сам не понимая того, он ввязался. Исход ее в наименьшей степени зависел от его воли, а вот жизнь в любой момент могла стать разменной монетой в руках крупных игроков, которые даже не знают о его существовании. А награда была одна — лояльность Мюллера.
«Мало», — подумал Шольц, а вслух сказал:
— Полностью с вами согласен, группенфюрер.
Накануне Арденне был вызван в Эрфурт, где решался вопрос о перераспределении средств для финансирования направлений, связанных с разработкой уранового боеприпаса. С начала года отрасль была завалена деньгами, что дало мощный импульс в продвижении к нужному результату. Мешали бомбежки. Приходилось перетаскивать научные центры с места на место. Но в главном цель оправдывала затраченные на нее средства.
По сути, к осени большинство сугубо научных проблем в рамках четко сформулированной задачи — создание уранового оружия — были решены. Ультрацентрифуги поставили наработку урана-235 на поток, усилия ученых сосредоточились на конструктивных элементах бомбы. Физики хотели продолжать свои исследования, но стремительно тающая казна в октябре 1944 года не готова была оплачивать фундаментальную науку. Фокус внимания финансистов сместился в практический сектор. Оттого ни Дибнер, ни Гейгер, ни даже Гейзенберг с его идеей модернизации котла для энергообеспечения крупных городов не получили необходимых сумм. Обделили и Грота, который занимался усовершенствованием ультрацентрифуг, поскольку тех, что уже были разработаны, вполне хватало для бесперебойного обогащения урана, и требовалось лишь построить их в достаточном количестве. Эту задачу, подкрепленную внушительной суммой, возложили на фирмы «Хеллине» и «Аншютц». По той же причине высшую степень срочности и, соответственно, финансирование получили Багге с его «изотопным шлюзом», концерн «ИГ Фарбениндустри», фирмы «Ауэр» и «Дегусса», изготовлявшие металлический уран, а также группы Хартека, Отто Гана, Эрзау. Рейхсбанк располагал тоннами награбленного золота, конвертируемого в доллары и иную валюту через дружественные финансовые структуры за рубежом, так что деньги пока были. В рамках «Уранового клуба» предстояло решить, кому на нынешнем этапе придется добавить, а кого можно и «пощипать».
Такая бухгалтерия очень не нравилась Арденне, который повторял: «Жизнь коротка, и великая глупость потратить ее на поиски способов истребления человеческих масс в нечеловеческих объемах». Сам он, в целях конспирации, получал деньги через Министерство почт.