— Попрошу документы, — сказал он простуженным голосом. — Цель вашей поездки?
— Мы едем в Цюрих. Наш сотрудник, господин Лофгрен, серьезно болен. — Мари повернулась к Хартману, который забился в угол машины и тяжело дышал. — Ему предстоит операция в госпитале Хайлиггайст. К сожалению, в Германии таких специалистов не нашлось. Вот наши паспорта. Вот документы из Хайлиггайст, подтверждающие запись на обследование. А это резолюция господина Риббентропа на разрешении покинуть Германию через Вальдсхут.
— Подождите несколько минут, фрау. — Оберлейтенант заглянул в паспорт, — фрау Свенссон.
— Фру, — с улыбкой поправила его Мари, — если позволите, фру Свенссон, господин офицер.
— Так точно, фру Свенссон. Простите.
Забрав документы, обер-лейтенант подошел к тучному майору, который что-то возбужденно объяснял впереди стоявшему водителю. Прервавшись, майор повертел в руках бумаги, особенно внимательно изучил факсимиле Риббентропа и махнул рукой. Обер-лейтенант вернулся к «Хорьху».
— Всё в порядке, господа, — сказал он, передавая документы Мари. — Можете ехать.
Начальник отдела C1, занимавшегося обработкой информации, полицайрат Пауль Мацке, изнывая от изжоги, допивал второй стакан воды с содой, когда секретарь принес ему обзор событий по секторам: картотека, справочная служба, наблюдение за иностранцами, визовый отдел и прочее. Мацке нацепил на нос очки и, вздыхая и чертыхаясь, погрузился в чтение. Спустя полчаса он вызвал к себе начальника визового отдела Швайдера.
— По поводу Майера. Почему так долго? — сурово спросил Мацке.
— В соответствии с распоряжением номер восемьдесят семь дробь шесть полагается десять суток на ответ: необходимо согласовать с инстанциями, запротоколировать, но из-за бомбежек подзатяну-лось, — с невозмутимым видом одетого в латы регламентов и инструкций чиновника отрапортовал Швайдер. — Майер оформлялся у нас в центральном аппарате, а бумаги запустил через Фронау, округ Райниккендорф, где он проживает. Пока запросили, пока они отреагировали, пока согласовали, провели по цепочке.
— С ума можно сойти! Идите.
Помявшись в нерешительности, Мацке направился в кабинет Шольца. Все в гестапо знали, что Шольц ходит в любимчиках Мюллера, и относились к нему с осторожностью. Просьбы Шольца, как правило, исполнялись досконально, особенно те, которые передавались на ухо. Мацке помнил о желании Шольца знать обо всем, что происходит в ведомстве Шелленберга.
— Привет, Кристиан, — как можно беспечнее бросил Мацке, входя в кабинет Шольца, и замер перед шкафом, заполненным куклами в национальных нарядах. — О, у тебя пополнение! Эти откуда?
— Это польские. Прислали коллеги из Кракова. Я там был до войны. Ты же знаешь, я собираю кукол только из тех стран, в которых побывал. Симпатичные, правда?
— Да. Сестра моей жены живет в Венгрии. Если хочешь, попрошу ее прислать оттуда какую-нибудь веселенькую парочку.
— Я не был в Венгрии, — отрезал Шольц и сел за стол. — Что привело тебя ко мне?
— Да вот, — Мацке сунул ему тонкую папку, — завалялась тут одна чепуховина. Я бы не обратил внимание, но ты говорил, что тебя интересует любая информация из конюшни полуфранцуза. Вот и решил закинуть ее тебе. — Мацке ткнул пальцем в нужную строчку. — Тут, видишь? Норберт Майер, обер-штурмбаннфюрер. Он из Шестого управления. Как говорят, близок к Шелленбергу. Формально он числится в группе VIA — общие заграничные и разведывательные дела, но это так, для виду, а работает он напрямую с полуфранцузом. Вот. Где-то с двадцать второго февраля начал оформление выездных документов: райзепаспорт, партийная характеристика, ну и все такое.
— Черт тебя побери, Пауль! — воскликнул Шольц. — Двадцать второго февраля! А ты только сейчас притащил мне это!
— Бюрократия, Кристиан, ты же сам знаешь. Зарылись в согласованиях, инструкциях, регламентах. Без официальной подачи уже и «здрасьте» не скажешь. Я сам только сейчас получил. Невозможно работать, честное слово!
— Куда он оформляется?
— Швейцария. Цюрих.
— С какой целью?
— А черт его знает. Цель не обозначена.
— Надолго?
— На месяц. Сначала на месяц — с правом пролонгации.
— Ну, и где он сейчас?
— Да уже там, полагаю.
— Всё!! Иди, Пауль. Иди от греха подальше. Чепуховину он мне принес! А то я за себя не отвечаю.
Подумав, Шольц достал из стола формуляр и аккуратным почерком заполнил его, после чего вызвал к себе гауптштурмфюрера Штелльмахера из отдела Е (контрразведка), невзрачного блондина с соломенными усами.