— Ну, как, дорогие Курчатовы, есть что-то интересное? — поинтересовался Ванин.
— У вас тут, как в пещере Аладдина, всегда что-нибудь да найдешь, — отреагировал Борис Васильевич. — Вот, американцы строят завод по производству плутония. И собираются открыть еще несколько для разделения изотопов. Вам, Гайк Бадалович, как кандидату химических наук, это может быть интересно.
Внешне братья были не похожи, а окладистая борода Игоря делала различие еще более разительным, но стоило кому-то из них заговорить, как в манере речи, в паузах, в подборе слов, в жестикуляции открывалось поразительное сходство, ясно указывающее на близкое родство этих людей.
— Да, американцы. — задумчиво повторил Ова-кимян. — А скажите, Игорь Васильевич, как, по-вашему, скоро они войдут в завершающую стадию?
Курчатов выпрямился, хрустнули позвонки, взглянул на брата и покачал головой:
— Не думаю. Дорого — не значит быстро. А нужно быстро. Судя по этим документам, они не чувствуют себя стабильно. Суетятся. Стараются сделать всё и сразу. Как говорится, идут широким бреднем. Да, заводы. Да, котлы. Множество гипотез, решений. И результат обязательно будет. Но в какие сроки? Очевидно, им критично не хватает 235-го урана. Складывается впечатление, что где-то они увязли. То ли запутались в центрифугах, то ли мембраны плохи, то ли сбоит система обогащения, то ли еще что-то. Они схватились сразу за всё, занялись одновременно и ураном, и плутонием, и имплозивной схемой, и пушечной. И теперь им трудно собрать это всё в кулак. Такое у меня впечатление.
— Так где же сейчас сердце Кощея? — спросил Ванин.
— Боюсь, в Берлине. Там собран цвет ядерной физики. И насколько я понимаю, они усердно работают. Но по ним у нас слишком мало информации.
— А мы?
— Мы отстаем. — Курчатов вздохнул и отбросил карандаш. — Мы отстаем. И от тех, и от других здорово отстаем. Да чего уж — проблемой урана у нас занимаются около семидесяти научных сотрудников, а в Америке — тысяча. О немцах я и не говорю. Видите ли, с научной точки зрения, всем всё понятно с начала сороковых. Теоретически цепная реакция исследована вдоль и поперек. Все знают, что нужен обогащенный уран-235. Или плутоний, для производства которого опять же требуется уран-235. Проблема в одном — в научно-технологическом решении. Как наработать обогащенный уран-235 в количестве, достаточном для производства бомбы? Вот кто успеет сделать это первым, тот и снимет банк, простите за буржуазную терминологию. — Курчатов нахмурился, взял новую папку и, глядя куда-то мимо, добавил: — Собственно говоря, это и есть суть того, что мы называем сегодня ядерной гонкой.
По пути в аэропорт Овакимян заговорил о бескорыстном сотрудничестве с учеными первого звена — как в США, так и в других странах, — причастными к разработке уранового оружия. Овакимян говорил по-русски без акцента, с еле заметным, внушительным аканьем, характерным для армян.
— Пора признать, Павел Михайлович, что опираться на идейных друзей, безусловно, надо, но их не так много в интересующей нас сфере. В основном там трудятся аполитичные люди, для которых социализм — не больше, чем красивое слово. Чем ближе создание оружия массового поражения, тем глубже сомнения умных, совестливых людей в своем выборе. Тем крепче осознание, что обладание таким оружием только одной стороной ведет мир к катастрофе. Политики, военные — люди особого замеса. Они не остановятся перед соблазном решить все проблемы одним ударом. Это понимают крупные ученые. Они видят, что их гений служит бомбе. И дипломаты наши, и разведка отмечают рост таких настроений в научной среде. По-моему, это тот крючок, за который надо ухватиться и осторожно-осторожно, как запал из мины, потянуть на себя.
— Да, пожалуй, ты прав, Гайк Бадалович, — согласился Ванин. — Тут хорошо было бы как-то донести пошире, что союзнички наши весьма двуличны. Как только Гитлеру свернут шею, мы сразу увидим их зубы. Это пока все играют в доверие, сотрудничество. Помнишь, попросили мы по лендлизу поделиться десятью кило урана и что-то там по сотне окиси, что ли, и нитрата. Чесался Гровс, чесался да и выдал от всех буржуйских щедрот аж целый килограмм. Правда, не металлического, а загрязненного. Лишь бы внимание от «Манхэттена» отвести. Вот и вся дружба.
— Да-да, это тихо-тихо понимают люди. И начинают делать выводы. Вот психологическая платформа для аккуратного разговора — без подкупа, без угроз, без пропаганды. Надо помнить, что они сами видят, как наши союзники нас игнорируют. Твой пример неплохо бы им в уши.