Шорох оседающего тела, стук удаляющихся шагов, и — тишина, как будто ничего не произошло. Только бесформенный ком серой ткани в тени измазанной влажным мохом старой ограды.
Голова у Шелленберга шла кругом. По злой иронии судьбы, именно в Швейцарии ночной истребитель люфтваффе Ме-110, преследуя английский бомбардировщик, в боевом азарте случайно пересек границу, над Боденским озером получил пробоины в топливных баках и совершил аварийную посадку на авиабазе Дюбендорф. Как на грех, самолет был оснащен новейшим радаром «Лихтенштейн» и размещенной под углом к горизонту пушечной установкой, о наличии которой противник еще не догадывался. Хуже, на борту «мессершмитта» находился планшет с секретными радиокодами немецкой системы ПВО. О таком букете сверхзакрытой технической информации, в буквальном смысле упавшем с небес, страна, кишащая шпионской агентурой со всего мира, и помыслить не могла.
После долгих колебаний о случившемся доложили Гитлеру. И гром грянул. Измотанный военными неудачами последнего времени (а тут еще это!), фюрер потребовал у Гиммлера любой ценой не допустить попадания истребителя и документов на борту в руки врага — а такое могло случиться, если учесть виляние швейцарцев между противоборствующими сторонами. По приказу Кальтенбруннера была сформирована диверсионная группа под командованием Отто Скорцени. В ее задачи входило силами бомбардировщиков подавить зенитную артиллерию вокруг Дюбендорфа, посадить транспортный самолет с головорезами Скорцени на аэродроме и либо обеспечить взлет Ме-110, либо уничтожить его на месте. В свою очередь, рейхсмаршал Геринг вызвался ударом с воздуха не только ликвидировать сам самолет, но и разнести весь Дюбендорф в щепки.
Когда Шелленберг узнал о готовящейся РСХА акции, у него волосы встали дыбом. Швейцария всегда входила в орбиту интересов внешней разведки, а ныне с ней были связаны и его личные манипуляции. Он не мог допустить ссоры с конфедерацией в столь ответственный момент. Шелленберг истратил целый вагон красноречия, пытаясь объяснить Гиммлеру недопустимость топорного решения возникшей проблемы. В конце концов ему пришлось перейти к прямолинейным доводам:
— Если в дальнейшем нам понадобится, во имя высших целей, рейхсфюрер, установить негласный контакт с противником, к примеру с американцами, то нет более короткого пути, чем через Берн.
— Хорошо, — после продолжительного раздумья согласился Гиммлер, — я даю вам карт-бланш. Действуйте, Шелленберг, но имейте в виду, что в случае провала вам придется объясняться с Кальтенбрунне-ром, а не со мной.
Шелленберг немедленно связался со старым другом, шефом швейцарской разведки бригадиром Массеном, который время от времени делился с ним информацией о намерениях союзников, и, употребив всю свою изворотливость, убедил его, не привлекая Министерства иностранных дел обеих стран, начать тайные консультации. При посредничестве швейцарского военного атташе в Берлине Массен согласился на встречу в Берне с агентом Шелленбер-га. Гарантия неприкосновенности секретного оборудования на Ме-110 со стороны Берна была оценена Берлином в передачу Швейцарии нескольких истребителей Бф-109 вместе с лицензией на их производство. Группа Скорцени пока осталась на земле.
Одновременно из Швеции по линии агентуры, контролируемой лично Шелленбергом, пришло донесение, что в Стокгольме прошла тайная встреча представителя Гиммлера с людьми из Управления стратегических служб США. Сообщалось буквально следующее: «Представитель Гиммлера предложил обсудить вопросы взаимодействия по выходу Германии из состояния войны с англо-американскими союзниками, установления дружественного режима внутри рейха с последующей ревизией европейских границ. Стало известно, что представители УСС выслушали его и сообщили, что уполномочены уклониться от контактов с любым посланником высшего руководства СС». Шелленберг попросил уточнить личность переговорщика. Ответ пришел через сутки: доктор Франц Зикс.
В тот же день Шелленберг встретил Зикса в коридоре штаб-квартиры РСХА. Он пожал ему руку и заметил, что глаза начальника культурно-политического отдела МИДа в звании штандартенфюрера всячески избегают его взгляда.
— О, Франц, — воскликнул Шелленберг, — куда вы пропали? Я не видел вас больше месяца, с того вечера в опере, на премьере «Тангейзера», кажется.
— Да-да, в опере. да, в опере, — нервно засуетился Зикс, то снимая, то надевая очки в круглой оправе. — Я уезжал в командировку.