ему встретился военный патруль, который проверил его документы. Фонари не зажигались, улицы освещены были лишь горящими окнами, отчего всё кругом обрело привкус таинственной недосказанности. Попахивало речной тиной. Звенели цикады. В синеющем небе беззвучно чертили зигзаги летучие мыши.
Каспер занимал половину небольшого дома с отдельным входом через палисадник, густо засаженный кустарником и цветами. Оплачен дом был отчасти деньгами, полученными от советского резидента в бытность службы Каспера поездным диспетчером на железной дороге, что, по понятным причинам, интересно любой разведке.
В окнах первого этажа горел свет. Просунув руку между штакетинами, Чуешев открыл калитку и по вымощенной розовым камнем дорожке прошел к дому. Тихо постучал в дверь.
Открыл Каспер — он узнал его по фотографии, увиденной в Москве. В жизни Каспер выглядел моложе, никак не дашь пятидесяти четырех. На нем был стеганый халат, надетый прямо на сорочку с повязанным галстуком. Аккуратная прическа, явно подкрашенные волосы. Под носом — выходящая из моды щеточка усов a la Гитлер. Слегка надменное выражение лица от высоко поставленных бровей и оттопыренной нижней губы. В руке он держал венчик для взбивания яиц: будучи убежденным холостяком, Каспер готовил сам.
Он удивленно уставился на Чуешева:
— Вы кто? Что вам угодно?
Чуешев снял шляпу.
— Если не ошибаюсь, господин Каспер?
Каспер сделал шаг наружу и посмотрел в стороны.
— Да, — ответил он. — А что вам нужно?
— Не пугайтесь, — приветливо улыбнулся Чуе-шев. — Дело в том, что я где-то потерял портмоне. Вы случайно не находили?
Каспер нахмурился. Он сразу узнал пароль и без заминки тихо ответил:
— Пожилая женщина отнесла его в бюро находок. Проходите. Давненько от вас никого не было. Сюда, пожалуйста.
Они прошли в просторную кухню. Каспер сдвинул занавески. По стенам были развешаны всевозможных размеров и форм термометры. Каких тут только не было: и в виде венецианской гондолы; и средневекового замка; и различных существ — от змеи до спящей кошки; и зонта, раскрывающегося на «тепло» и сворачивающегося на «холод»; и с маятником, и с часами.
— Есть будете? — спросил Каспер. — Готовлю омлет с беконом.
— Нет, спасибо, я на минуту. — Чуешев заинтересованно разглядывал термометры. — С таким арсеналом вы никогда не замерзнете.
— Хобби, — пояснил Каспер. — Все швейцарцы что-нибудь коллекционируют: жуков, марки, открытки, бабочек. Я собираю термометры.
— Коллекционирование — большая роскошь в наше время.
— Что вы имеете в виду?
— Мне кажется, война и собственность суть вещи несовместные.
— Ошибаетесь, уважаемый, — Каспер снял халат, — как раз война-то и создает самые крупные и дорогие собрания. Войны проходят, а коллекции остаются. Но на термометры, к счастью, это не распространяется. Слушаю вас.
Чуешев не стал садиться, тем самым показав, что времени у него мало. Он засунул руки в карманы и повернулся к Касперу.
— Собственно говоря, у меня к вам совсем небольшое поручение, — сказал он и приблизился к хозяину. — Возможно (это не обязательно, но возможно), завтра или даже сегодня ночью к вам обратится человек. Его зовут Кох. Людвиг Кох. Он назовет пароль. И добавит: я ищу Хоппе. Хоппе — это я. Конрад Хоппе. Я остановился в отеле «Гумберт Берг». Это недалеко от вас, в Ведиконе на Маргари-тенвег. Восьмой номер. Так вот, направьте его ко мне. Дайте адрес. Скажите, что речь идет о новейшей разработке самолета-снаряда Фау. Запомнили или повторить?
— Не надо. Я запомнил. «Гумберт Берг». Восьмой номер. Фау.
— Очень хорошо. Проблема в том, что завтра я уеду. И буду ждать в течение часа: с десяти до одиннадцати вечера. Потом — всё. Ключ будет у портье, это ничего не значит, я буду в номере. Если Кох не придет (запомните — только Кох), просто забудьте наш разговор и нашу встречу. Договорились?
— Конечно. Это не сложно.
— Да вы не напрягайтесь, — ободряюще улыбнулся Чуешев. — Дело-то пустяковое.
— А я и не напрягаюсь. Просто. — Каспер поджал губу и сделался слегка похож на французского бульдога. — Не знаю, известно ли вам, но у меня нет никаких отношений с местными. здесь. то есть — с вашими. Давно уже нет. Я отвык. — Он поднял голову: — Но я всё сделаю, как вы сказали. Не беспокойтесь. — Прикрыл глаза и повторил еще раз: — «Гумберт Берг». Восьмой номер. Завтра. С десяти до одиннадцати вечера.
Поскольку инициатива возобновления переговоров исходила, как полагал Шелленберг, от «Интеллид-женс Сервис», место первой встречи определил Майер. Это был особняк, арендованный им в пригороде Цюриха с помощью стоматолога из Ризбаха Анри Бума. Старый, вместительный дом ничем не выделялся среди окружающей застройки, разве что своей обыкновенностью и заросшим, скрытым от посторонних глаз, неухоженнным садом. К преимуществам относился просторный задний двор, где могло разместиться до четырех автомобилей. Хозяева эмигрировали, дом сдавался через третьи руки.