Доставив Блюма в расположенное рядом с виллой Арденне бомбоубежище, охранявший его унтерштурмфюрер погнал «Хорьх» в гараж, чтобы пересидеть бомбежку с сослуживцами за игрой в карты: вчера ему повезло — выигрыш составил дыню и двадцать рейхсмарок. По дороге он вспомнил, что впопыхах забыл в доме Блюма график с завизированными отметками дежурств, плюнул в сердцах, повернул в сторону поселка и вдавил педаль газа.
Тем временем Сизый в перчатках и с фонариком в руке обследовал жилище Блюма. Чувствуя, что его толкают на что-то мутное, нестандартно опасное, Сизый постарался как можно скорее отыскать в лабиринте комнат кабинет. В кухне ноздри Сизого затрепетали. Он замедлился возле плиты. Снял крышку со сковороды, склонился над ней и втянул в себя аромат теплого еще бифштекса. Не в силах сдержаться, Сизый схватил со стола нож, отсек внушительный кусок мяса и сунул в рот. Рука невольно потянулась к початой бутылке с бурбоном. «Черт возьми, откуда это у них?» — но воля придавила безрассудство, и Сизый двинулся дальше, с замиранием пережевывая мягкую, жирную, слегка подзабытую на вкус свинину. «Должно быть, окорок. Если не грудинка», — подумал он, закатывая глаза, и сама эта мысль показалась ему сочной, тающе вкусной, с дымком.
Наконец он добрался до комнаты, где стеллажи с книгами, узкий диван в углу, камин и обстоятельный письменный стол, заваленный бумагами, указывали на то, что это и есть кабинет. Помня инструкции Гес-слица, Сизый не стал ничего трогать, а сразу вскрыл все шесть ящиков письменного стола. Приказано было искать только документы с грифами «Для служебного использования», «Не для распространения», «Секретно» — и тому подобное. В двух ящиках он нашел нечто с соответствующими резолюциями и отложил их в сторону. Затем изучил стол, но на нем были набросаны только испещренные формулами листы бумаги. Сизый их не взял. Он огляделся: сейфа в кабинете Блюма не было. Сложил отобранные папки в матерчатую сумку через плечо и направился к выходу.
Проходя через кухню, он все же хлебнул бурбона и смолотил еще один кусок бифштекса, оправдав себя тем, что «заслужил». В прихожей с сожалением погладил висящий на вешалке отличный велюровый пиджак, который ему очень хотелось стащить, но он сумел пересилить себя, не взял. Сизый снял очки и убрал их в нагрудный карман, стянул с рук перчатки, засунул их в сумку, осторожно отвел защелку, открыл дверь, сделал шаг наружу и лоб в лоб столкнулся с только что приехавшим унтерштурмфюрером, который в эту секунду рылся в карманах в поисках ключа.
— О! — только и воскликнул опешивший унтерштурмфюрер и даже отступил на шаг.
— Вы ко мне? — севшим голосом спросил Сизый, уповая на чудо.
— Стоять, — шепотом приказал унтерштурмфюрер, продолжая пятиться.
Вместо ключей он вытащил из кобуры пистолет и направил его на Фрица.
— Стоять. Вы кто такой?
«Хорьх» с включенными фарами тихо тарахтел перед калиткой.
— А-э-э. я?.. Как вам сказать?.. Я заходил в гости. Никого не застал. И вот иду обратно, к себе. домой. Потом зайду.
— Так. — Унтерштурмфюрер глянул в стороны. — Повернуться к стене, руки за спину.
— То есть?
— К стене, я сказал! Сейчас разберемся, какой вы гость. Что в сумке?
— В сумке — ничего… — Сизый ткнулся лбом в дверной косяк и брякнул первое, что пришло в голову: — Я сосед, живу через три дома, вон там. Хотел одолжить это. грабли хотел одолжить. Траву покосил, а граблей нету — сено собрать. просушить.
— Грабли, говоришь? Самое время, — съязвил унтерштурмфюрер, прикидывая, чем бы связать Сизому руки. — Под бомбами сено, оно как-то особенно хорошо сушится. Сейчас поедем в гестапо, там и увидим, что ты за гусь.
В грохоте рвущихся бомб, в ответных залпах зенитных батарей, в реве падающих самолетов и непрекращающемся вое сирен воздушной тревоги пистолетный выстрел прозвучал не громче, чем щелчок пальцев. Унтерштурмфюрер дернулся и стал заваливаться на стоящего к нему спиной Сизого, который, ничего не понимая, развернулся, машинально пытаясь поддержать обмякшее тело, и замер на месте при виде крупной фигуры Гесслица, стоявшего в воротах гаража с пистолетом в руке.