— Многие считают, — спокойным голосом произнес он, — что тот, кто не способен на жестокость, гораздо благороднее того, кто способен. Но это не так. Если ты не способен на жестокость, то рано или поздно станешь жертвой того, кто способен. Я придерживаюсь такой точки зрения. — Он прикусил свою исчезающе тонкую губу и похлопал широкой, как лопата, ладонью Небе по щеке. — Хансен, — сказал он, — тебя помянул Георг Хансен из абвера, когда ему сломали челюсть. Так что — всё. День. Может быть, два. У тебя немного времени. Беги, Артур. Спрячься где-нибудь. Или придумай что-нибудь позабористей, чтобы убедительно исчезнуть.
После этих слов Мюллер надел шляпу и направился к выходу, в дверях обернулся:
— Я тут много наговорил лишнего, так что постарайся не угодить мне в лапы.
На другой день в квартире на Эрепштрассе прогремел взрыв. Как впоследствии показала экспертиза, взорвалась ручная граната М-39, в просторечии именуемая «яйцо». В квартире был обнаружен труп сухопарого мужчины в форме группенфюрера СС с кровавым месивом вместо лица. В нагрудном кармане лежали документы на имя Артура Небе. Одновременно в кабинете шефа крипо была найдена невнятная записка: «Ухожу из жизни добровольно. Устал. Нет сил переносить напряжение последних лет. Хайль Гитлер. Небе». Криминалистам понадобились сутки, чтобы установить: взрыв гранаты в той точке, где он был зафиксирован, не мог нанести столь значительных увечий лицу погибшего; более того, ранения лицевой части скорее всего произошли дня на три ранее. Небе был объявлен в розыск, исключен из НСДАП и СС, разжалован в рядовые, за его поимку было объявлено вознаграждение 50 тысяч рейхсмарок. Гитлер потребовал у Мюллера лично найти изменника и содрать с него кожу.
Все это время Гесслиц старался не высовываться, погрузившись в рутинную работу. То, что людей Небе еще не просеяли сквозь сито подозрений, говорило скорее о нехватке ресурсов, чем о равнодушии со стороны гестапо. Однако, казнив Хелльдорфа и изобличив Небе, в гестапо и впрямь поостыли к коллегам из криминальной полиции. На всякий случай Гесслиц предупредил Дальвига о сложившейся в РСХА ситуации, и в какой-то момент они даже слегка успокоились.
Гром грянул внезапно и как-то вызывающе глупо. То ли совсем уже потеряв голову и чувство реальности, то ли будучи беспробудно пьяным, на служебный номер Гесслица позвонил неизвестно где скрывающийся Небе и, когда тот снял трубку, попросил позвать к телефону Найди Гоббин. Гесслиц, узнавший голос своего шефа, коротко ответил, что фрау Гоббин работает в другом здании, и повесил трубку. Спустя сорок пять минут к нему в кабинет в сопровождении двух конвоиров явился гауптштурмфюрер — прямо с Принц-Альбрехтштрассе. Пока автозак вез его в Плетцензее, Гесслиц тщательно обдумывал свое положение. Несомненно, арест был спровоцирован идиотским звонком Небе. Вряд ли у них есть на него что-то еще, иначе он бы давно сидел в камере. Однако теперь, когда в связи с Небе он попал в поле зрения гестапо, следователи могут им крепко заняться: Гесслиц хорошо знал, как работает их нюх.
Долговязый следователь в звании криминалько-миссара, страдающий одновременно от простуды и жары в непроветриваемом кабинете без окон, засыпающим голосом более часа выспрашивал Гесслица: почему Небе позвонил именно ему? где он может прятаться? кто входит в круг его друзей? почему он позвонил именно ему? что связывает его с Небе? какие задания Небе он выполнял? зачем Небе квартира на Эрепштрассе? почему он позвонил именно ему?.. На столе криминалькомиссара Гесслиц заметил пухлое досье, в которое тот то и дело заглядывал. Это было его досье, Гесслиц удивился, как быстро его доставили в Плетцензее.
Для стимулирования искренности у допрашиваемого к стене примыкал столик на колесиках, едва прикрытый полотенцем, из-под которого высовывались хромированные части щипцов, плоскогубцев, скальпелей, молоточков, шприцев, как в ординаторской медицинского учреждения.
Следователь чихнул, высморкался и с тихим, изнуренным стоном втянул воздух.
— Рекомендую вам, коллега, прекратить запираться, — продолжил он, вытирая слезы на глазах. — Мне доложили, что вы были очень близки с изменником Небе. Он вас выделял. Вы входили в близкий, как говорится, круг и не могли не замечать его настроений. Может быть, он и вас втянул в свои делишки с заговорщиками?
— Послушайте, я такой же, как вы, следователь, у которого есть начальник. Начальнику, как вы понимаете, следует подчиняться, выполнять все его поручения.
— А вас не настораживали какие-либо из его поручений? Вы слышали имена Гизевиус, Бек, Остер?