Итак, с течением времени становится все более очевидной переориентация армии на выполнение ею широкомасштабных задач, в том числе и не связанных непосредственно с вооруженной борьбой, поскольку с течением времени количество задач, для решения которых понадобится оперативная организация молодых, здоровых мужчин, видимо, будет все более увеличиваться.
Здесь, однако, справедливо может возникнуть вопрос: а почему, собственно, эта мобильная, оперативная организация должна быть армией, если, скажем, отпадет необходимость готовиться к вооруженному столкновению с противником? Не лучше ли, в самом деле, чтобы она была организацией гражданской? Кстати, существуют же в различных ведомствах спасательные службы, в которых насчитывается около 40 тысяч различных спасателей, которые можно объединить в одну организацию.
Против такого возражения есть два очень серьезных аргумента. Первый состоит в том, что наша армия, видимо, еще очень долго будет вынуждена свою деятельность по спасению сочетать с готовностью вести вооруженную борьбу. А во-вторых, и это, возможно, даже важнее первого, только армия располагает традицией мобильного использования больших людских ресурсов для решения крупномасштабных задач. Армейские, воинские общественные связи — это не что иное, как выработанные тысячелетиями законы организации людей, наиболее приемлемые для критических ситуаций.
Вообще традиция — вещь великая. Она, кстати говоря, в силу своей способности сопротивляться всевозможным изменениям помогла армии уберечься от многих, хотя, к сожалению, не от всех, разлагающих вирусов периода застоя. Мало кто задумывается над тем, что во многих случаях в этот злосчастный период именно в армии были ближе всего к тем общечеловеческим ценностям, к тому общенравственному идеалу, о которых теперь столько говорится. Ведь нет никакого сомнения в том, что несравненно ближе к нравственному идеалу в эти годы был тот, кто, рискуя и жертвуя собственной жизнью, выполнял в Афганистане приказ, основанный на политически ошибочном решении, нежели тот, кто, не связанный воинским долгом, осознавал неправедность происходящего, но молчал. Некоторые договорились до того, что будто бы наша армия воевала против народа Афганистана. Но ведь это ложь. В Афганистане и сегодня идет братоубийственная война. Кого же тогда в этой войне можно считать народом? Тех отщепенцев, которые совершают террористические акты? Или же тех солдат, которые служат в афганской армии? Как все это очень похоже на наши закавказские события, где экстремисты амбициозно заявляют о том, что только они представляют и выражают интересы народа. Согласитесь, что все это надуманные крайности.
Армия не приемлет крайностей — ни левых, ни правых. В ней властвует единоначалие.
В то время когда отдавался приказ о введении войск в Афганистан, наш народ верил в справедливость этого решения. Официальное мнение поддерживалось большинством народа. Советский Союз оказывал братскую помощь Афганистану. Спасал революцию. Наши военнослужащие были уверены в этом. «Афганцы», оставшиеся в живых после этой войны, в своем большинстве до сих пор верят в то, что в Афганистане они делали правое дело. Люди не виноваты в том, что было принято политически неправильное решение. Солдаты выполняли приказ, а поэтому имеют право на то, чтобы никаких обвинений в свой адрес не принимать.
Уроки Армении более всего убеждают в том, что мобильные организации здоровых мужчин народам нужны не только для того, чтобы мериться силами друг с другом в вооруженных конфликтах. Нам еще предстоит осознать, сколь грандиозное в этом смысле событие произошло в конце 1988 года. Впервые в истории человечества воины стольких государств сошлись в одном месте не для убиения людей, а для их спасения. Не все, видимо, знают, что большинство прибывших иностранных групп спасателей из Австрии, Италии, Франции… даже Израиля — это соответствующие воинские подразделения гражданской обороны этих стран. К великому сожалению, оснащение наших подразделений гражданской обороны далеко уступало зарубежному. И если говорить о традиции наших специальных спасательных подразделений, то в первую очередь надо иметь в виду традиции мужества и самоотверженности, но никак не квалификации в оказании помощи.