Вопрос прапорщика заставил озадаченно хмыкнуть.
Так это был импульс? Как интересно!
– Учили, – подтвердил я. – Но не освоил пока толком.
– Пробуй, – коротко бросил Николай Тарасович и ушёл контролировать десантников.
Ха! Легко сказать – пробуй! Уж сколько в училище пробовал, а всё без толку!
Попытка схалтурить и воспользоваться техникой алхимической печи не продвинула бы меня в оперировании сверхэнергией ни на пядь, поэтому решил последовать совету и совместить обработку входящего потока с оперированием кинетической энергией.
Первым делом я на пробу качнул мешок и оценил вес, затем несколько раз легонько стукнул его кулаком и наконец обратился к сверхэнергии, дотянулся до неё, направил в себя и привычным образом закрутил.
Памятуя о том, сколь непросто было вдавить в тренажёр стержни, я посчитал нужным предварительно подготовиться и постарался войти в состояние равновесия. Не погрузился в медитацию, просто размеренно задышал.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
И сразу – толчок!
Двинул раскрытой ладонью, одновременно передал импульс, и набитый опилками кожаный мешок резко качнулся, так что скрипнули крепления, взлетел и хорошенько приложился о навес, а после со страшной скоростью ринулся обратно!
Я был столь ошеломлён собственным успехом, что едва успел выставить руки, прежде чем тяжеленный спортивный снаряд врезался в меня и отбросил на несколько шагов назад.
Вот это да!
– Что ещё за фокусы?! – разражённо рыкнул Николай Тарасович, грозно встопорщив кустистые брови.
Я сходу даже слов подобрать не сумел, указал на маятником раскачивавшийся мешок и пролепетал:
– Да я… Просто… Да просто импульс передал!
Среди десантников послышались смешки, но развеселило моё объяснение исключительно помощников инструктора, новобранцы поглядели кто с завистью, кто с уважением.
– Импульс он передал! – фыркнул прапорщик. – А усилие кто контролировать будет? Кто, я тебя спрашиваю?
– Виноват, – потупился я. – Просто с фокусировкой проблемы…
– С фокусировкой у него проблемы! – продолжил возмущаться Николай Тарасович. – Ты мне брось инвентарь портить! Потрудись обеспечить отклонение от вертикали на сорок пять градусов, не больше и не меньше! К упражнению приступить!
– Будет исполнено! – браво выдал я, хоть и сомневался в собственной способности обеспечить стабильный результат.
Как бы то ни было – попробовал. На этот раз загодя к сверхсиле обращаться не стал и задействовал лишь входящий поток, но побоялся переборщить и мешок лишь немного откачнулся. Неудача меня не остановила, и следующая попытка оказалась куда более продуктивной, а ещё в момент толчка я вдруг неким сверхчутьём оценил инерцию своей цели и выдал импульс далеко не столь сильный, какой намеревался изначально.
До затребованного прапорщиком угла мешок не поднялся даже близко. Отклонился самое большее градусов на тридцать и качнулся обратно, стремительно закручиваясь вокруг оси. Железные звенья цепи заскрипели, но выдержали, а там я придержал спортивный снаряд, позволил ему завертеться в обратном направлении.
– Другое дело! – похвалил меня Николай Тарасович. – Работай!
С третьей или четвёртой попытки я окончательно приноровился выдавать нужный импульс и промашек больше не совершал, но совсем уж возгордиться своими достижениями не позволила определённая нестабильность результатов. Подозреваю, дело было в странном побочном эффекте, который приводил к закручиванию мешка против часовой стрелки, словно вектор приложения моих сил не носил полностью линейный характер. В итоге прапорщик моими достижениями оказался вполне удовлетворён и отпустил одновременно с новобранцами, а вот помощников из числа старослужащих отправил переодеваться.
– Завтра попробую тебя с ребятами погонять, – пообещал он напоследок, ничуть тем самым меня не воодушевив; разве что порадовала отсрочка: всё же завтра – это не сегодня.
Вымотался я за время тренировки так, что не осталось сил даже на медитацию, кое-как доковылял до летнего душа, сполоснулся под редкими струйками, там же и напился нагревшейся за день воды, а после задумался, как быть дальше: идти устраиваться в общежитие или для начала поужинать?
Жажду я немного утолил, а вот есть хотелось просто жутко, именно голод и сподвигнул направиться в сторону госпиталя. В самом крайнем случае переночевать я мог и на диванчике в дежурке, уснуть же на голодный желудок нечего было и рассчитывать.
Именно в столовой меня и застали освободившиеся после дежурства сослуживцы. Захар, Иван и Вова-футболист подсели за стол, когда я уже выхлебал суп и приступил ко второму. Порции на их подносах оказались ничуть не скуднее усиленного пайка, а у сержанта так и побольше, и в кои-то веки никто не заглядывал мне в рот и не сверлил злобным взглядом спину.