Кивнув, Махмуд тут же метнулся к телу, посмотрел у него по карманам, выгребая оттуда разный мелочный хлам, документы, смятые купюры.
- Ключи от машины ищи, - подняв голову от девушки, которую продолжал успокаивать, негромко произнес я и снова посмотрел на Марину.
Хрупкая девушка сейчас вся сжалась, пытаясь закрыть голову руками. Сморщившись, как будто это мне сейчас больно, я со злостью рассматривал широкие ссадины на ее коже, содранную на локтях и коленях кожу, подсыхающую кровь на ягодицах и бедрах.
- Марин, давай я тебя сейчас отнесу в машину и мы поедем в отель. Хорошо? Марина, ты меня слышишь?
Слышала – ее голова чуть шевельнулась - девушка мелко кивнула.
- Сейчас я тебя отнесу в машину, и мы поедем к доктору, сейчас, сейчас, - осмотрелся я и наткнулся взглядом на Махмуда, - ключи нашел?
Ключей не нашел. Коротко выругавшись, я поднялся и побежал к болтающемуся у берега бородатому. Нащупав в кармане его рубашке документы, не обращая внимания на вялое сопротивление, достал и уже не коротко выругался – это был водитель. И где теперь ключи искать, епть!
- Серега! Здесь они! – брезгливо держа за штанину, показывал мне присыпанные песком портки.
- Водить умеешь? – посмотрел я на Махмуда.
- Да, - кивнул то, но как мне показалось без особого энтузиазма.
- Беги наверх, заводи машину, - быстро сказал я Махмуду и пошел к Марине.
Подойдя, очень аккуратно повернул ее и, пытаясь успокоить, все повторяя на ухо разные глупые успокаивающие фразы, напрягся, поднимая. Марина тут же застонала – видимо больно ей сильно, но я уже нес девушку по тропинке. Несколько раз едва не оступился, резко дергаясь сохраняя равновесие, после чего следовали болезненные стоны.
Когда укладывал Марину на заднем сиденье, она что-то начала тихо говорить.
- Что? Что? – наклонившись девушке, почти прислонившись ухом к обветренным, потрескавшимся губам, переспросил я.
Хм. Она просила какую-нибудь одежду, или просто что-нибудь наготу прикрыть. Надо же, я сейчас и не воспринимал как-то, что она голая – слишком на ней много подсохшей крови и ссадин.
- Сейчас мы за сумкой с твоими вещами съездим, - произнес я.
- К автобусу? – Марина даже приподнялась и приоткрыла глаза. - Сереж, не надо, там опасно… - голос у нее прерывающийся, слабый.
- Что там? – удивился я, - мы только что там были…
- Там бешеные, там убивали всех… - Марина зажмурилась, всхлипнула.
- Да ладно, нет там никого сейчас, мы недавно там были, - погладив по голове, успокоил я девушку, - потерпи, сейчас за вещами, а потом к доктору.
Махмуд уже завел машину и сидел на водительском месте, в ожидании барабаня пальцами по оплетке руля.
- Погнали, - хлопнув дверью, уселся я на пассажирское сиденье.
Гольф сразу дернулся, но тут же заглох.
- Ты чего? - обернулся я к Махмуду.
Тот, помотав головой, снова завел машину, включил первую передачу, но снова гольф, на мгновенье рыкнув мотором, подавился и заглох.
- Ты же сказал, что умеешь водить, - удивленно проговорил я.
- Иээй, умею, просто тут сцепление какое-то пизданутое…
- Слышь, сцепление… вылезай давай, - покачал я головой, выпрыгивая на улицу и оббегая машину.
От резких движений снова заболела голова.
- Ты нахера меня вырубил? – сев за руль, посмотрел я на узбека, стоило только ему дверь захлопнуть.
- Ты себя бы видел! – расширил глаза Махмуд, - я пересрался, реально! Глаза такие, рычал страшно, еще и яйца тому оторвал!
- Испугался, что ли? – хмыкнув, тронул я машину с места. В правой руке снова потянуло поганым воспоминанием ощущения чужих оторванных яиц.
- Нет, блять, не испугался, - насупился Махмуд, отворачиваясь к окну.
- Слышь, а что здесь со сцеплением? – включая третью передачу, и разгоняя машину по грунтовке, спросил я узбека.
Отвечать тот не стал, надулся только.
* * *
- Ух ты нихера себе! – удивился Махмуд, когда зарулив в ворота отеля, мы увидели две туши автобусов в конце подъездной аллеи, неподалеку от здания рецепшена.
У меня сразу внутри кольнуло надеждой – а вдруг? Вдруг это помощь, и вообще все будет хорошо, все наладится? К тому же приступы моего бешенства выключаются – когда сами, а когда и бейсбольной битой, и я могу не стать человеко-зверем, подобным тем, что кидались на нас в городе?
Когда проехав немного, мы вдруг оказались под дулами автоматов, о робкой надежде я забыл и в животе у меня опустился ком плохого предчувствия. У самых автобусов, перед широкой площадкой путь нам преградили два широких смуглокожих рэмбо, в черных разгрузках поверх черных маек, черных кепках и черных тактических перчатках.