— Точно укусило? – Переспросил мальчик.
— Да. Больно! Как оса ужалила!
— Может, это и есть, какой-нибудь ночной шмель? – Предположила Алиса. – Проспись, может утром все само пройдет?
— А если я утром проснусь вампиром!?
— А вот утром и посмотрим!
— А ну всем спать! – Раздался самый ужасный в жизни детей голос. Он принадлежал Мадам Ласке. И не просто Мадам Ласке – а рассерженной и не выспавшейся! Появилась она ниоткуда с ремнем наперевес. Как укротитель диких зверей, она начала хлестать им направо и налево, пока ее полуночные подопечные не разбежались по своим домикам.
2
Черный фургон дядюшки Хо покидал окраины Ихса. Он тарахтел и дребезжал, силясь взобраться по крутому серпантину дороги. Двигатель грелся. Того и гляди что-то там лопнет и возгорится! Это не радовало водителя — создателя и бессменного директора Ночного Цирка. Мрачный клоун Хо, измученный жарой и неблагодарной работой ворчал, то и дело сплевывал в окно. Он изо всех сил жал на педаль газа, пытаясь ускорить разваливающийся автомобиль. Но фургон только болезненно рычал.
Мрачный клоун тихо ругался, стучал по кривому рулю кулаком, отпуская проклятия в сторону фургона и автомобилестроения в целом.
-Чтоб вам эти гайки… — Ворчал он себе под нос.
— Кошмарные, уродливые, необразованные! — Кричал Гулливер.
Этот огромный попугай осколком ночи возвышался на плече водителя. Его черное оперенье, слегка отливающее неоновым синим, говорило, что в родичах экзотической птицы значились городские вороны.
Сказать что-то покрепче вслух клоун не мог. Каждый раз, когда самое грязное проклятие просачивалось наружу, он сглатывал, почесывал покрытый густой щетиной мясистый подбородок и украдкой косился на пассажирское сиденье.
Детей клоун Хо недолюбливал с детства. Только поэтому он основал именно Ночной Цирк, выступающий тогда, когда все дети спят.
Но его попутчица – наверное единственный ребенок, который не вызывал у клоуна душевной изжоги. Мрачная и хмурая, девочка сидела смирно и даже не заикалась о просьбе рассказать смешную шутку или схватить его за красный поролоновый нос.
Ее он поймал на самом выезде из города. Та голосовала у дороги, выставив вверх большой палец. Она не сказала, куда направляется. Только указала куда-то вдаль. Всю дорогу она молчала, сидела насупившись, иногда нервно косясь на убегающее солнце.
— Сбегаешь из дому? – наконец спросил Хо. Его это не особо волновало, но молчание девочки начинало его смущать.
-У меня нет дома. – Пробубнила девочка.
Голос ее звучал так, словно она набила рот липкой и вязкой жвачкой.
-Значит…Ищешь приключения?
Девочка отрицательно покачала головой.
В этот момент она выглянула в окно.
-Вот! Останови здесь! Быстро! – Вскричала она.
От неожиданности клоун Хо ударил по тормозам, а Гулливер встрепенулся, давясь собственными криками.
Девочка выпрыгнула в окно. Она пересекла дорогу и помчалась к небольшой рощице. Раздался треск – девочка отломила увесистую сучковатую ветку.
— Похоже на осину? – Спросила она, когда вернулась в фургон.
-Да зачем тебе это? – По-медвежьи рыкнул Хо.
-Я иду на охоту. – Ответствовала девочка. – Давай! Торопись! Мы должны успеть до заката.
— А что если нет? – Клоун черной тучей навис над своей пассажиркой.
— Тогда тебе самому не понравится, что из этого может получиться. – Заметила девочка.
Это звучало настолько серьезно, что даже ненавидящий детей мрачный клоун Хо понял, что лучше девочку послушать, а там дальше видно будет.
Он фыркнул, чихнул, сплюнул сквозь зубы и нажал на педаль газа.
Солнце опасно приблизилось к горизонту, разливаясь по облакам зловещими алыми бликами. Последние лучи уходящего дня бессильно цеплялись за лобовое стекло фургона, словно пытаясь остановить время.
Девочка спешно затачивала свою палку.
-И на кого ты собираешься охотиться? – Наконец спросил Хо.
— На вампиров. — Буркнула девочка.
-Глупость! – вскричал черный попугай.
— Меня укусил один. – Продолжила девочка. — Если я не убью их главного, то с рассветом сама стану вампиром. Так сказала гадалка.
— Ты сама-то себе веришь? – Хо свел густые брови вместе.
Девочка ничего не ответила, только улыбнулась. Точнее оскалилась, нарочито демонстрируя свои зубы.
— Мерзо-ость! – Испугано вскричал Гулливер.
Даже повидавший всякое за годы цирковой жизни Хо дрогнул.
«Улыбка» девочки походила на пасть глубоководной рыбы. Зубы острые, как шипы акации. При этом они двигались. Поочередно они то вырастали, то уменьшались, от чего «улыбка» девочки напоминала цепную пилу. Очень неестественно, оттого и жутко. Это резко контрастировало с ее миленькой веснушчатой мордашкой.