В течение следующих двух дней полицейские обследовали и Верхний и Нижний парки, осмотрели все строения комплекса, но ничего подозрительного не обнаружили. По архиву проверили весь обслуживающий персонал. Здесь тоже было нормально. Оставалось только ждать.
За это время Цветков успел съездить домой, и привезти три новых, светлых естественно, костюма. И теперь снова выхаживал по Петергофу этаким франтом. Заодно заехал на Васильевский остров и привез вещи Рябичкина.
Алексей же не покидал императорской резиденции и сосредоточился на работе. Он успел подружиться с сыном садовника Николкой. Мальчишки всегда знают все лазейки и укромные места там, где живут. Тёзка императора помог обыскать такие места парка, которые сразу и не найдешь. Запрятанные в гуще кустарников, они могли послужить идеальным местом для тайника. Мальчик, словно белка, сновал по окрестным тропинкам с такой скоростью, что Рябичкину иногда приходилось бежать.
Рыжеволосый и кареглазый Николка был двенадцати лет от роду. Всю жизнь он провел в Петродворце и искренне любил это место. Много лет его отец работал одним из садовников царской семьи, а мать прислуживала на императорской кухне.
Алексей познакомился с Николкой возле птичьих вольеров, рядом с фонтаном «Солнце». Оба любили наблюдать за маленькими пёстрыми непоседами. Оба обожали слушать песенное разноголосье.
Рябичкина к вольерам привёл Роман, ещё в первый день пребывания в Петергофе. Наслушавшись рассказов о замечательной клетке с птицами в Летнем саду, он решил удивить друга настоящими заморскими птицами. Посмотреть действительно было на что. Не каждый королевский дом в Европе мог похвастаться такой коллекцией птиц.
Но долго задерживаться полицейские не могли, и Алексей уже позже, когда выдавалась свободная минутка, один приходил сюда. И встретил Николку. Несколько минут они молча наблюдали за птицами, а потом мальчик сказал:
— А всё-таки наши птички лучше.
— Какие это ваши? — с удивлением спросил Рябичкин.
— Которые живут на воле.
— А! Вы имеете в виду российские.
Николка опешил. Никто ещё не обращался к нему на «вы». Он почувствовал себя уважаемым взрослым мужчиной. С ним говорили на равных. В душе мальчика невольно возник интерес к этому человеку.
— Я Вас здесь раньше не видел, — спросил Николка. — Вы новенький?
— Да, я работал в другом месте. А теперь мы готовим летнюю резиденцию к приезду царской семьи. Я занимаюсь охраной Его Императорского Величества.
— Я заметил много новых людей, бродящих по парку. Везде заглядывают, будто что-то ищут.
— Вы же знаете, у Его Величества есть враги, желающие смерти. За зиму всякое могло произойти.
— А я, когда вырасту, — неожиданно сказал мальчик, — Обязательно стану директором Парка птиц.
— Что такое Парк птиц?
— В будущем точно появятся такие парки, где птичек будут кормить, ухаживать за ними. И они сами прилетят отовсюду. Заведут птенцов, будут их воспитывать. А люди будут приходить, глядеть и радоваться.
Алексей посмотрел на юного фантазёра тёплым взглядом. Когда-то он и сам был такой.
— Когда Вы станете директором Парка птиц, я обязательно приду в гости.
… Так они и подружились…
Николка помогал обследовать парк, когда ему разрешали, и часто разговаривал с Рябичкиным о птицах, да и вообще обо всём на свете. Им было интерестно вместе. Алексей, много знающий, рассказывал о современной технической науке, объяснял, как работают всевозможные механизмы. Мальчик очень привязался к нему и ходил повсюду, как хвостик. На второй день знакомства он предложил пойти на рассвете слушать птиц в сад Венеры возле дворца «Марли».
Роман сначала снисходительно относился к этой дружбе, а потом и ему приглянулся Николка. Подкупала искренность мальчика, восприятие мира настежь распахнутой душой. Сверкающая аура, окружающая Цветкова, чуть-чуть расширилась и впустила юного любителя птиц.
Теперь, когда места возможных терактов были осмотрены, парк разделили на участки, и филёры круглосуточно дежурили на своих местах. Можно было немного перевести дух и поразмыслить о дальнейших действиях. Конечно, выводы о предполагаемом покушении в Петергофе могли быть ошибочны. Неспешинская — человек непредсказуемый. Может нанести удар где угодно. Но риск слишком велик, и необходимо опередить революционеров.
К сожалению, обыск в квартире Лидии особых результатов не дал. Обнаружили личные вещи: одежду, обувь, духи и другие аксессуары для дамской гигиены, несколько книг. Интерес вызвал томик стихов Роберта Бернса на английском языке и англо-русский словарь. В дворянской среде больше распространён французский язык. Возможно это книги Колокольцева. В шкатулке на столе лежали письма Кибальчича, датированные 1879 годом. Речь шла о покушениях на Александра II в Одессе и Москве. Никакой новой информации не было. Дела уже давно раскрыты и практически все участники арестованы, а иные и казнены. Хозяин дома говорит, что никаких рекомендательных писем новая жиличка не представляла, пришла, что называется, «с улицы». И всё. Больше никаких улик. На столь мизерных данных версию построить трудно.