Вторым обязательным атрибутом праздника русского чаепития являлся буфет. В гостиной, той самой, где стол и абажур, у стены обязательно стоял этот красивый предметмебели, обычно высотой в человеческий рост. В верхней части за стеклянными дверцами сосредотачивалось огромное количество изысканной посуды, не той из которой едят и пьют каждый день, а доставаемой только в особых случаях. Нижняя половина, с множеством ящичков и дверок, немного выдавалась вперёд и образовывала ступеньку, придавая тем самым дополнительную объёмность. Такое сооружение, изготовленное, как правило, из лучших сортов древесины, и называлось буфетом.
В Новогиреево жил известный мастер-краснодеревщик, славящийся изготовлением надёжной и красивой мебели. Золотые руки были у этого человека. Правда, работал он не спеша, но качество его изделий не могло не вызвать восторга у заказчика. Самые сложные приёмы столярного искусства послушно покорялись ему, а зачастую умелецвыдумывал какие-то необычные, свои детали обстановки. Многие старожилы посёлка считали признаком достатка иметь дома буфет земляка-виртуоза, но не каждый мог себе это позволить, ибо стоили они недёшево. Счастливчики, набравшие достаточное количество денег, как могли, рисовали эскиз будущего творения и быстрее бежали в столярную мастерскую, а уж потом с трепетом ждали исполнения своей мечты. И, надо сказать, надежды их никогда не были обмануты — все оставались довольны.
В семьях буфет нередко исполнял роль своеобразного святилища, где хранились памятные, дорогие сердцу вещи. Женщины складывали драгоценности в вазочки для варенья и задвигали их в самый дальний угол, за столовый сервиз, чтобы не было заметно постороннему глазу. Мужчины, наоборот, на видном месте за стеклом помещали военные трофеи: холодное оружие, восточные медные кубки для вина. Сверху располагали, прибранные в рамки, портреты родственников и, иногда, небольшие иконки. Огнестрельное оружие, у кого оно имелось, практически безошибочно можно было найти в выдвижных ящиках, соседствующих с ложками и вилками. Ну и, наконец, за дверями нижнего отделения хранилось всё для чая: всевозможные сорта варенья, пряники, баранки, мёд.
Когда в дом приходили гости, буфет становился центром всеобщего внимания. Из его недр на стол выплывала флотилия чайного сервиза во главе с чайником для заварки. Корабли блюдец и чашек выстраивались вокруг вскипевшего самовара ровными рядами, а флагман взмывал на самый его верх и оттуда поглядывал на разыгрывающееся чайное сражение. Транспортные суда всевозможных вазочек и розеток наполнялись яствами и в самый кульминационный момент из ажурного носика вырывалась струя раскалённого кипятка, окружённая облаком пара. Противостояние гостей и самовара начиналось. Возбуждённые разговоры, звон чашек, яркий свет, вырывающийся из-под абажура лампы, чудесный аромат свежей заварки — всё сосредоточивалось вокруг стола. Освещённые лица, словно стоп-кадр в кинематографе, запечатлевшие выражение человеческих эмоций, а по углам комнаты — тьма, скрывающая второстепенные, ненужные в данный момент предметы. Весь прожитый день, да и вся жизнь помещались в круге света, в разговорах и общении этих людей. Подводился очередной промежуточный итог, после которого можно будет делать новый шаг…
Пока урядник возился с самоваром, Штольцен продолжал писать. У полицейских, как у врачей — половину рабочего времени носишься, как «угорелый», половину — нудно описываешь произошедшее.
Так и покатился день обычной чередой. К обеду Митрофан Васильевич был уже в полном порядке — энергичен и лукав. Поглядывал по сторонам озорными глазками и что-то напевал. Ближе к вечеру сходил на станцию, проверил городовых, а на обратном пути обошёл будочников в посёлке. Маленькие домики, выкрашенные в чёрно-белую полоску, располагались на основных перекрёстках проспектов. Кроме того, по улицам курсировали конные охранники. Александр Иванович Торлецкий организовал всё по высшему разряду. Он создавал дачный посёлок для поправки финансового положения семьи, а чтобы привлечь богатых покупателей, требовался порядок и комфорт.
Купавин вышагивал по проспекту мимо деревянных столбов ночного освещения. Солнце медленно опускалось за горизонт и начинало смеркаться, обычно в это время уличные фонари уже зажигались, но сегодня что-то на электрической станции не торопились. Может, топливо экономили. Хотя Торлецкий, для пущего шика, распорядился рано включать свет.