- Почему? Как? - засыпала я вопросами, когда "Турба" вырулила из кармана с визгом тормозов.
- Один из высокопоставленных армейских чинов признался в планируемом заговоре.
- Значит, предатель найден, и всё кончено?
- Вряд ли. Око не ошибается. Но Рубля на радостях подписал пачку бумаг и наши документы в том числе. Семут отправил их с курьером в алую зону. Мы должны уехать как можно скорее.
- Когда? На этой неделе?
- Сейчас. Рубля отдал приказ об арестах членов семей политических преступников. Понимаешь, что это означает?
Понимаю. Начинается полномасштабный террор. Как полвека назад.
Получается, вместе с обвиняемым в предательстве будет отвечать его семья. Вот почему увозят и прячут жен с детьми по провинциальным городкам. Потому что надеются, что длинные руки Рубли не дотянутся до периферии.
Ладно, паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Егор говорил, в столице проживает около шестидесяти процентов невидящих. Коснется ли их передел власти или обойдет стороной? Хотя профессор уверенно заявил, что низшие социальные слои не пострадают.
Сперва я хотела позвонить Марте, но передумала. Что ей сказать? Поделиться домыслами и слухами? И посеять панику и страх. Вдруг линия прослушивается? Излишние откровения навредят Марте и Олегу, навредят мне и моей семье.
И была сумасшедшая спешка. В сотый раз перепроверили содержимое сумок и перебрали документы, привезенные курьером от Семута. Посидели на дорожку. Кот взобрался ко мне на колени.
- Веди себя прилично, - внушала я, понизив голос, чтобы надо мной не посмеялись. - Ты не простой Кот, а глубоко воспитанный и образованный. Мы скоро вернемся. Потерпи.
Вру, конечно, но "скоро" - понятие относительное.
По документам Егор числился внештатным сотрудником закрытого научного городка "Вис-1". Целью его миссии на побережье значились обработка и анализ информации по спонтанному возникновению висорических потенциалов у каторжных. Словом, моего мужа ждал титанический труд, потому что за пятьдесят лет на Большой земле никто не задумался о необходимости накопления статистики по проявлениям вис-способностей у ссыльных (Между нами говоря, нужна ли она?) Я же, как преданная жена, следовала за супругом.
- Вот билеты, - сказал Севолод. - Поезд через два часа. Пересадка ночью. Иначе не получается. Следующий будет через три дня.
- На машине домчим быстрее, - взялся спорить Егор.
- Туда нет дороги. На десятки километров - никакого жилья. Общее время в пути составит около двух суток. Поезд подойдет к вашей станции на рассвете. Стоянка - пять минут. От станции по утрам ходит рейсовый автобус. Он и довезет.
- Двое суток?! - протянул муж. - А быстрее никак нельзя?
- Хочешь личный самолет?
- Ладно, проехали.
- А дальше? - вклинилась я, не утерпев.
- Дальше нас встретят, - ответил Егор.
Кто встретит? Где? Куда? Как? Куча вопросов без ответов. Но нельзя впадать в панику и устраивать истерику. Я ведь не соплюшка мелкая.
Гнали как сумасшедшие, чтобы успеть. Сигналили, выскакивали на встречную полосу и обгоняли.
Поезд отходил от железнодорожного вокзала. Отсюда больше года назад я уезжала в Моццо, но с другой стороны, через терминал для автотранспорта.
Торопились по переходам, лестницам, туннелям, бежали чуть ли не на задворки вокзала. Не удивлюсь, если поезд окажется на запасном пути.
Собрались все: и мой отец, и Ираида Владимировна с мужем. А дед Егора и Севолод приехали вместе с нами из алой зоны. Телохранители рассредоточились по перрону, пугая своим видом пассажиров и провожающих. Те обходили по большому радиусу мрачных типов в черных костюмах.
Мужчины перехлопали друг друга по спинам, обнявшись. Егор обнялся и с мамой. А кто обнимет меня? Отец?
И он обнял. Неуклюже, неумело. Как и я. Обалдеть. Похоже, мир перевернулся с ног на голову. Обнимаемся с папулей как любящие родственники перед дальней разлукой.
Ираида Владимировна тоже обняла меня и поцеловала в щеку.
- Берегите друг друга, - сказала на ухо.
- И вы тоже.
Егор закинул сумки в тамбур и запрыгнул следом. Протянул руку, и мне помогли, подсадив.
Не махали платочками, не было радости на лицах.
Поезд пару раз дернулся и медленно тронулся, а я пребывала в растерянности. Наше бегство напоминало... бегство.
Мы приклеились к окну. Я видела, как Ираида Владимировна закрыла лицо рукой в перчатке, заплакав, и Мелёшин-старший обнял жену. Я видела, как перрон с людьми поехал, удаляясь, вернее, поехал поезд, набирая ход. Но я не слышала, как самый старший Мелёшин сказал:
- Через двое суток они будут на месте. Тогда и начнем.
И присутствующие согласились с ним.
- Гош, твоя мама плакала. Очень плохо, да?
- Бывает и хуже. Иди сюда, - он потянул меня за руку.
Мы ехали в отдельном купе. Со следами обшарпанности, но в довольно-таки приличном. Сумки лежали напротив, на свободном сиденье.
Поезд больше часа петлял по хитросплетениям рельсовой дороги, пока не выкарабкался из столицы. Сейчас за окном проползала промышленная зона. Ничего интересного: трубы, серые ангары, унылые заборы, угольные кучи...
- А кто нас встретит? И как?
- Слушай, деточка, сказку, - ухмыльнулся Егор и рассказал о том, что от станции придется ехать на автобусе, который ходит по утрам, и что до пункта назначения не добраться иными способами. О том, что нужно пройти регистрацию в комендатуре перед тем, как попасть на территорию. О том, что нас встретят и довезут до места.