Однажды Егор вернулся с работы возбужденным и, похоже, в радостном настроении.
- Два часа назад у Рубли был сердечный приступ. Он в правительственном госпитале, - сообщил, понизив голос, хотя надобности в таинственности не было. Всё равно никто не услышит и не увидит. - Эвочка, прошу, никому ни слова. Новость под большим секретом.
- Наглухо, - "застегнула" я рот на молнию. - Это хорошо или плохо?
- Пока неизвестно. Если последствия окажутся тяжелыми, Рубле придется освободить пост премьера. А если он отделается легко, наши документы зависнут.
- Надолго? - мой голос дрогнул.
- На время реабилитации... Месяц или около того.
Премьер-министр лежит в больнице, опутанный датчиками и трубками, а вокруг суетятся врачи. И что, жизнь остановилась? Наверняка у правительства есть запасной вариант на случай внезапной немощи Рубли.
- Разве Семут не может подписать визу?
- Нет. Порядок таков, что полномочиями наделен премьер-министр. Семут, как исполняющий обязанности, не имеет права подписи.
- Что же делать? - заметалась я по комнате. Каждый день ждала и мечтала, что вот-вот... что сегодня Егор скажет: "Ура, документы подписаны. Можем ехать". А сейчас планы рушились, рассыпались как песочные замки. Время утекало как вода, и отпущенный Рублей год таял мартовским снегом.
- Выждем немного, и ты отправишься на восток с моей мамой, - заключил муж.
Нет, нет и еще раз нет! - рухнула я в кресло, а мысли заметались.
- Вдруг Рубля умрет? Изберут другого премьер-министра, и он подпишет нужные бумаги!
- Переизбрание - небыстрая процедура. Если по закону, то займет месяца два-три. На этот период границу побережья закроют. И туда не попасть, и обратно не выбраться. И в столице скоро будет небезопасно.... Эвочка, пойми, другого выхода нет, - Егор опустился передо мной на корточки. - Видишь, приступ Рубли спутал все наши расчеты.
Не просто спутал, а обрубил на корню. Обкромсал, оставив драные лохмотья надежды.
- Значит, на восток. А ты?
- А я останусь здесь, хотя дед категорически против, - ответил Егор с тяжким вздохом. - В идеале Рубля должен быть живым и здоровым, когда мы доберемся до побережья с подписанными документами. Увы, жизнь далека от совершенства. Предупрежу Севолода, он забронирует билеты на послезавтра. Полетишь с мамой. Я буду спокоен, зная, что ты в безопасности. Начинай собирать вещи. Эвочка, пожалуйста, не ершись и будь умницей.
Стараюсь, но не получается. Нужно бы отвлечься и загрузить голову чем-нибудь полезным, например, сборами, но в ней гуляет одна-единственная мысль: на побережье я так и не попаду. Вот хотя бы занять руки и потискать Кота, чтобы успокоиться. Куда он подевался? Минуту назад сидел на подоконнике и вдруг испарился. Наверное, опять ушел к своей кошке.
Теперь я - часть большой семьи. Муж сказал, нужно ехать - значит, придется ехать. Другие женщины тоже не жаждали, а пришлось. Расставание ради моего же блага. Я - там, а Егор - здесь. Как пережить разлуку? И сколько: неделю, две, три? Месяц или больше?
С большой неохотой я взялась за сборы, но на следующий день они притормозились, потому что Егор принес весть: премьер-министру гораздо лучше, и он стремительно идет на поправку. Мне показалось, что в голосе мужа сквозит разочарование. Он рассказал, что по указанию Рубли арестовали группу врачей правительственного госпиталя, в том числе и Улия Агатовича. За попытку покушения на главу страны.