Надо сказать, что братья отца были против его женитьбы на дочери классового врага, как они считали Савватея. В то время Вася был секретарем комитета комсомола и все братья — членами комсомольской организации, активистами создававшейся коммуны. Поэтому на ночной грабеж невесты братья идти отказались.
Но в вопросах определения личной судьбы отец руководствовался только чувствами. И чувства эти оказались глубокими и прочными. Чуть ли не пять лет залечивал он сердечную рану. Все это время оно как бы напрочь засохло, оставалось глухим и чуждым страданиям».
Это романтическая версия рассказа о несчастливой любви Николая. Конечно, легко подправить Валентина: девушку звали не Ульяной, а Анной, отца ее не Савватеем, а Пантелеем, легко поправить и другие очевидные неточности. Но письменный рассказ Валентина не очень отличается от устных рассказов других людей об этом же случае, другие тоже путают имена, факты, путают казаков с иногородними. У некоторых никакого выстрела из окна не было, а когда ссылаешься на кого-то, кто рассказывал по-другому, слышишь яростное: «Та брэшет, собака!..» Разливанное море расплывчатого, приблизительного растекается и держится в народе, создавая благодатную почву для искажений, слухов, сплетен, для внедрения сомнительных идей, лозунгов, нелепых мифов и легенд, выдуманных самими или навязанных кем-то сознательно.
С великим изумлением, с болью и сейчас еще, разговаривая со стариками о прошедшей жизни, ощутишь вдруг жар давней взаимной ненависти казаков и иногородних. Не лучше этой все еще тлеющей ненависти и полное равнодушие молодых к прошлому, к жизни своих дедов и отцов.
По рассказам более простым, когда Николай с друзьями подъехал на тачанке в назначенное время поздно вечером к хате и подошел к окну, из которого должна была выпрыгнуть Аня после условленного стука, девушка открыла окно и сказала, что отец и мачеха наотрез отказались выдать ее за Николая, а без их согласия, без благословения она замуж за него не пойдет.
Как жаль, что все, происшедшее тогда у окна ночью, осталось в сердце и памяти Николая и Ани и сегодня растаяло, растворилось во времени. Но каждый может нарисовать ночную сцену в своем воображении.
Судя по тому, как переживал Николай после ночной неудачи, как страдал и мучился, даже плакал, как его жизнь после этой ночи долго не могла сложиться, похоже, что не ружейный выстрел из окна принес ему столько страданий, не упрямство Пантелея, а неожиданно твердый, решительный отказ самой Ани, которую он любил и которая, он был уверен в этом, еще вчера любила его. Николай уговаривал ее, убеждал положиться в этой жизни на него, недоумевал: что же случилось? И конечно, в сбивчивом, немногословном, напряженном ночном объяснении не могло не всплыть главное препятствие, главная причина несогласия.
Обычно спокойный, рассудительный, уравновешенный, Николай, вспыхивая, бывал и резким, и гордым. Можно предположить, что после горячего объяснения, видя упрямое нежелание любимой девушки и рассердившись, Николай попытался по-настоящему украсть, увезти ее. Яростное ее сопротивление этому и оскорбительные слова обожгли Николая сильнее всего. Ему было с гневом сказано, что он сын бедных иногородних переселенцев, а она казачка, и сказано так, что на Николая пахнуло неожиданным для него стойким жаром скопившейся казачьей ненависти к иногородним за порушенные мечты, за разгром, за отнятую власть. Возможно, тут вмешался и проснувшийся Пантелей, может быть, грохнул и выстрел, но главное, что сильно и больно обожгло, ужаснуло Николая, это открывшаяся вдруг какая-то черная, глубокая ненависть в душе вчера еще доброй любимой девушки.
Не скоро Николай пришел в себя, он заметно переменился, сделался жестче.
Аня вскоре вышла замуж. На богатой тачанке, запряженной парой нарядно украшенных коней, приехал казак с дальнего хутора и посватался честь по чести. Позже выяснилось, что казак совсем небогат, что и лошадей, и тачанку он одолжил у знакомых. Через несколько лет Анна с мужем переехали жить сюда, на Волков хутор, и Николай встречал ее здесь на хуторской улице, но к тому времени он и сам уже был женат, и много произошло других событий, пришли другие беды, которые отодвинули эту в сторонку. Когда началась война, муж Анны ушел на фронт, там погиб.
Но пока Николай тяжело переживал все случившееся ночью.
И Епистинья, и Михаил догадывались о главной причине несчастья сына. Оба они знали, как больны такие удары в распахнутую, незащищенную душу, знали, что никакие слова утешения тут не помогают, лечит время, силы самой души, деликатная поддержка близких.