— Я не забыла, но какой смысл говорить об этом сейчас? Как я могу теперь отомстить ей, мертвой?
— И тем не менее, быть может, вы все же познали радость мести?
— Но каким образом? Убить ее вовсе не было бы для меня той местью, о которой я мечтала. Вам, видимо, трудно меня понять, но убийство никогда не казалось и не кажется мне местью. Вот если бы можно было поднять на свет все ее подлости и грязные делишки! Но ведь теперь она мертва. Наоборот, ее смерть только помешала мне отплатить ей, хотя, видит Бог, я не могу сказать, что мне ее очень недостает.
Анна снова улыбнулась горькой улыбкой, и Йеппсен про себя еще раз отметил, какие прекрасные у нее зубы. То, что рассказывала девушка, звучало, несомненно, правдоподобно.
— Ну ладно, думаю, на этом мы можем закончить, Йеппсен проводил Анну до дверей кабинета и позвал одного из инспекторов.
— Садись, Петерсен. Я хочу вкратце все подытожить. Заводить тебе записи всех допросов еще раз — слишком долго. Во всяком случае, скажу одно: мы приблизились к правде, вопрос только в том, насколько? Что касается дела Матиессена, то здесь вырисовывается следующая картина. Без нескольких минут двенадцать он отправляется в лавочку и покупает там шесть вышитых носовых платков с разными буквами в уголке каждого. Два — с "К" для Кари и Кока, один с "А" для Анны, один с "Н" для Нильсена. Третий платочек с "Н" и один с "П" были куплены им соответственно для двух горничных — Кармен и Пилар. Потом он возращается в отель, обедает и просит принести несколько бокалов к нему в номер, куда и поднимается. Там он раскладывает на столе свои чудесные подарки. Спустя некоторое время он приводит в комнату горничную Кармен и предлагает ей бокал вина, от которого она отказывается. На столе она видит все шесть пакетиков с платками, получает один из них и удаляется. Через минуту в номер входит Анна, пьет с хозяином вино и видит на столе пять пакетов. Один она уносит с собой. Далее приходит Кари, видит четыре пакета, и после ее ухода их остается три. Около четырех часов настает очередь Кока. Он видит три пакета и с одним из них в руках покидает номер. Сразу вслед за ним там появляется Нильсен, видит, что пакетов уже два, и когда после него в комнату приглашают Пилар, на столе остается лежать лишь один пакетик. Однако на допросе в португальской полиции она сказала, что не помнит, был ли он там один или их было два. Поэтому я и подумал, что пакеты могут послужить ключом к разгадке этого убийства. Количество пакетов, которое видел каждый из них, должно было подтвердить, говорит ли он правду о том, в какое время заходил к Матиессену. Я рассчитал, что один из четырех членов экипажа должен был прийти в номер н Матиессену после Пилар и увидеть на столе только один пакет. Если, конечно, он уже не побывал там в тот день раньше. Случилось как раз последнее. Матиессен уже раздал все свои подарки, когда ему нанесли еще один визит. И я ни на шаг не продвинулся в этом деле, по-прежнему у меня нет никаких доказательств против…
— А что с ножом? На нем опять нет никаких отпечатков?
— В том-то и дело, и на этот раз никаких. Все снова проделано чертовски ловко. Это была моя последняя надежда, но, как и в двух предыдущих случаях, — ничего.
Йеппсен немного помолчал; потом попросил инспектора принести магнитофонные записи первых допросов экипажа. Поставив кассету, он почти лег на стол, подперев голову руками, закрыл глаза и, казалось, задремал. По его виду сложно было предположить, что он ждет от прослушивания каких-то обнадеживающих результатов. Когда пленка с записью всех четырех допросов окончилась, Йеппсен сделал инспектору вялый жест руной, который, по-видимому, должен был означать "поставь сначала ". Оба они еще и еще раз внимательно прослушивали каждое слово, напряженно вдумываясь и оценивая его.
Вдруг Йеппсен встрепенулся:
— Стоп! А ну-ка верни немного назад.
Инспектор послушно перемотал пленку и снова включил запись. Йеппсен весь напрягся и наконец в крайнем возбуждении почти выкрикнул:
— Ну вот, наконец-то! Неужели нашли?! Это была единственная, но роковая ошибка!
— Какая? Что ты имеешь в виду?
Инспектор явно не понимал, что вызывало у Йеппсена столь бурный восторг.
— Если учесть, что даже я только теперь обратил на это внимание, то немудрено, что ты ничего не заметил.
Ведь я крутил эту пленку уже десятки раз, и только сейчас до меня дошло. Все оказалось так просто. Ошибка была совершена еще при убийстве Гуниллы Янсон. Маленькая, почти незаметная, но решающая! Смотри-ка. Вот вы все пятеро сходите с трапа и идете по полю. Все молчат; четверо идут впереди, Гунилла чуть отстала. У всех четверых в большей или меньшей степени есть причины убить Гуниллу. Вы входите в здание аэропорта, капитан на несколько минут покидает общую группу, сдает рапорт и…
— О, господи, ну конечно! Теперь-то я все понял, это же так очевидно.
— Ну а теперь мы можем пригласить сюда всех четверых и покончить с этим делом.
Глава 22
Все четверо смотрели на комиссара. Видно было, что нервы у всех натянуты до предела. Они не сводили напряженных взглядов с его губ. Какое-то мгновение он рассматривал всех, потом начал:
— Через некоторое время мы все узнаем имя преступника. Через некоторое время трое из вас выйдут отсюда, а одному человеку придется остаться. Не буду отрицать, я давно знаю, кто это, но лишь теперь у меня есть доказательства, хотя они и могли появиться значительно раньше. Вот что было мне известно и как я примерно рассуждал.
За последнее время в Стокгольм из Копенгагена стали поступать крупные партии героина. Вначале у преступников не было никаких затруднений, поскольку самолеты, летящие в Стокгольм через Гетеборг, делают промежуточную посадку в аэропорту Бримма, где ни пассажиры, ни экипаж не проходили через таможню. Но в один прекрасный день шведская полиция обратила внимание на это нарушение правил и ввела таможенный контроль за пассажирами и членами экипажа. Преступникам пришлось изобретать новую систему. В результате героин стал переправляться в папке с бортовыми документами. Каждый из вас, уважаемые дамы и господа, имел возможность класть его туда. По прилете, как обычно, папка с документацией сбрасывалась чиновнику наземной службы и доставлялась им в управление аэропорта, минуя всякий контроль. Кто извлекал пакеты с героином из папки, мы пока еще не знаем — здесь есть разные варианты. Между тем система имела одно слабое место. Каким образом осуществлять расплату за полученный товар? Человек в Бромме должен был всячески избегать возможных встреч со своим сообщником из числа членов экипажа, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, будто они связаны между собой.
На мой взгляд, существовал только один более или менее надежный способ, и думаю, что я не ошибаюсь. Служащий аэропорта под каким-либо благовидным предлогом заходил в самолет, когда все члены экипажа уже покидали его, и прятал деньги в условленном месте, откуда, улучив момент, их забирали соответственно пилот или стюардесса. Вот вкратце, как, по моему мнению и с учетом того, что мы знаем, осуществлялась данная операция. И должен признать, что все было задумано превосходно и могло продолжаться и дальше.
Но дотошная Гунилла все испортила. Она догадалась, что что-то происходит с папкой бортовой документации — ее каким-то образом используют для передачи контрабанды. Исходя из того, что расплата за товар должна была, по-видимому, происходить сразу же по получении очередной партии, она начала следить за всеми вами. В такси она прямо заявила, что непременно все выяснит. Приехав в гостиницу, Гунилла поднялась в свой номер, еще раз все хорошенько обдумала и приняла решение. Потом она зашла к вам, Кок, и попросила несколько журналов. Сменив неудобную форму на красное летнее платье, она постучала к вам, Кари, и смутила вас, рассказав, что знает все о вашем прошлом. Когда она затем вернулась в свою комнату, ей необходимо было сделать вид, будто она уже легла и заснула. Она прикрыла жалюзи, задернула шторы, погасила свет и устроилась у окна, откуда через щель в шторах и жалюзи могла все прекрасно наблюдать, не рискуя в то же время самой быть обнаруженной даже в эту светлую летнюю ночь. Она просидела так около часа и наконец дождалась того, на что рассчитывала: кто-то зажег свет у себя в комнате, полагая, что она уже спит. Этот человек знал, что Гунилла начеку, однако не думал, что она может не спать и шпионить всю ночь. Убийца считал, что она будет следить в основном за событиями следующего утра, а вовсе не ночью. Ему в тот момент надо было во что бы то ни стало попасть в аэропорт и забрать деньги. Ведь если дождаться там половины седьмого, когда работники аэропорта отпирают все машины, то можно беспрепятственно пробраться в самолет и сделать все, что тебе нужно, за час до прихода всех остальных.