— Тише, сестра…
— Вся моя семья отдала жизнь в братстве, — пылала она праведным гневом. — Отец… дед… Если вы думаете, что умрёте один, о, глубоко ошибаетесь. Устав гласит, что Сакранат не действует в одиночку!
— Устав умер вместе с Медуиром.
— Умрёт вместе с вами!
— Большинство должно остаться. — Дэйран иногда задумывался, не доставляет ли Хионе удовольствие критиковать его. — Во имя безопасности острова. Пойду только я один.
— Аристархиды не нуждаются в вашей защите.
— Я это знаю.
— Люди, которые музыкой убивали тех тварей… музыкой, мастер Дэйран! — Её рука затеребила мочку уха. Глаза бродили по ужинавшим. — Подудели в деревяшки. Потрынькали на гуслях.
— Как ты помнишь, музыка не спасла владыку.
— Исключение, — отмахнулась Хионе.
— Повторить такое трудно. Это не магия. Это, хм… — Дэйран был чрезвычайно скуп на слова, когда дело касалось объяснения каких-то событий, которые не укладывались в его голове. Он надеялся, что правильно понял Лахэль, и всё. — Я не знаю, что это. Молитва, чудо, искусный сенехар, особый фокус… не вынуждай делать вид, будто я что-то знаю! Лахэль дала понять, что повторить такое непросто. Музыка просит, так она говорила. Хочешь узнать, что это значит, спроси её сама.
«Но поймёшь ли, сомневаюсь».
— Допустим. — выдохнула Хионе. Она начала отступать — добрый знак. — И вы верите, что мы найдём нарушителя?
— У нас всего два имени, — ответил Дэйран, улыбнувшись.
— Ну, если вы решили идти, я иду с вами. И нет, не спорьте. Кто-то должен защищать вас, пока совершаете безумные поступки.
Она не доверяет его затее, но она с ним. Вот Хионе, которую он знал. Точильник любых идей. Дэйран вырастил истинного друга, а Аврелий был глупцом.
— И с чего мы начнем? — спросила она. — У вас есть план?
— Надо найти лодку.
Пример в смирении
МЕЛАНТА
Когда я вошла в таблиний Серджо, седобородый карлик разбирал бумаги у себя на столе. Он был задумчив и тороплив. За окном садилось солнце.
— Учитель, — негромко позвала я.
Серджо поднял воробьиные глаза.
— Разве я назначал урок сегодня? — Он сложил перо и чернила в дубовую шкатулку, пролистал какую-то книгу, найдя там письмо, сунул в карман. — А, впрочем, входи. Мне как раз нужна помощь.
Я подошла к столу. Пахло пылью.
— Э-м, у меня есть пара вопросов…
— Вот, держи. — Он впихнул книгу и показал на полки. — На третью слева.
Неуверенно оглянула их, но выполнила указ наставника.
— А это, — он подал увесистый трёхтомник, от которого у меня заныли плечи, — в отдел «диалектика», где красные буквы на нижней полке.
Я с трудом отыскала эти буквы, оказалось, что они почти истёрлись от постоянного протирания таблички. Закончив, повернулась к нему, улыбнувшись. Меньше всего хотелось разозлить учителя. Вопросы, которые копились весь день, жаждали ответов, точно умирающие люди — воды.
— Я бы хотела…
Он не дал договорить. Своим вопросом Серджо сбил меня с толку.
— Ты про свадьбу?
— Э-э… да, — выдавила я спустя секунду, — откуда вы знаете?
— Моя работа — всё знать.
Серджо дал коробочку с пером и чернилами.
— Будь добра, в сундук.
Сундук, обитый сверху железом, лежал у входной двери. Открыв его, я обнаружила там одежду, кубок и много аккуратно сложенных свитков, скреплённых печатью дяди; ещё знакомый метроном.
— Давным-давно пора было рассказать, — молвил Серджо, барабаня пальцами по столешнице. — Я всё медлил. Не скрываю, надеялся, что Тиндарей вернётся прежде, чем тебя отошлют на Восток. Но всё пошло не так, как я ожидал. Как, собственно, чаще всего и происходит. Время — враг расписаний.
Я села за стол напротив него.
— Не напоминайте о нём, — сказала с грустью я.
— Об Архикраторе? Верь, что он жив, дитя моё. Что, возможно, он уже едет.
Плохое это слово — «возможно», питает ложными надеждами, и ничего не обещает.
— Лучше бы я погибла, — призналась я, сдерживая слёзы.
— Погибать тебе рано. — Серджо сложил руки на столе и широко улыбнулся. — Я догадываюсь, что ты хочешь спросить. Как сможешь править Амфиктионией, находясь в сотнях стадий от её Священного Города. Да, задача трудная. Трудная, но интересная. Как и любая другая задача.
— Задача? — У меня были иные ассоциации: несчастье, разгром, стихийное бедствие. — Я не хочу туда ехать, одна…
— Начнём, пожалуй, с того, что это не конец света.
И опекун, и Луан так же говорили.
— Продолжим тем, что едешь ты не одна, а вместе со служанкой, я слышал, вы очень дружны, это хорошо, дружба в таком деле — наиважнейшая вещь.
— Я надеюсь.
— Ну и закончим тем, что… хм, — он поглядел в потолок, подбирая слова, — тем, что других наследников престола нет, все законы на твоей стороне, следовательно, права занять Аммолитовый трон тебя никто не лишит. Ни Вольмерский князь, ни консул, ни даже ты сама.
Я свесила голову вниз. Нервно затеребила локон.
— Это не решение задачи.
— Умница, — похвалил Серджо. — Это ещё не ответ, но уже предпосылки к ответу. Давай выясним, какими путями ты можешь их использовать.
— Использовать?..
— Есть у тебя три варианта. — Он загнул большой палец своей маленькой руки. — Первый, ты можешь отказаться от задачи. Такое право у тебя есть, с учётом, что Сенат может заблокировать любое решение консула, касающееся твоей судьбы.
Вряд ли Сенат сможет запретить консулу не трогать Луан. Нет, я не могла выбрать этот вариант. Без милой сердцу подруги всё теряет смысл.
— Второй, — он загнул и указательный палец, — не спорь с опекуном, когда отправишься в Вольмер, а по прибытии отпроси у князя отсрочки, скажи ему, что пока не готова стать чьей-либо женой. Возможно, он поймёт твоё желание подождать возвращения Тиндарея ещё немного. Слышал, Арбалотдор учтивый мужчина, несмотря на то, что варвар.
Опять же, «возможно» — плохое слово. Я ни капельки не знала о Вольмере и Арбалотдоре, даже в пределах Амфиктионии мне известна была, максимум, только сотая часть её бескрайних владений, а восточные государства так и подавно чудились недосягаемым горизонтом, заброшенным на окраине мира. Где гарантии, что этот князь согласится на отсрочку…
В сборнике легенд про Симмуса Картографа читала, что с той стороны Ветреных гор растёт волшебный цветок, дарующий съевшему его герою всесилие, но взимая в уплату его сердце. Ещё я слышала, что человек там оборачивается в волка, когда встает полная луна. Ни то, ни другое не убавляло желания остаться дома, совершенно иначе.
— Давайте сразу к третьему! — Глаза заслезились, не потому, что я хотела плакать, голос прозвучал слишком нетерпеливо и надрывисто. Я не любила терять контроль над ним, он выдавал панику.
— Третий вариант совмещает два предыдущих. — Серджо загнул средний палец, после чего наклонился ко мне. Окладистая борода упала на столешницу. — Его выполнение потребует мужества, и всё же я думаю, он лучше предыдущих. Раз ты не веришь в возвращение своего дяди. — Серджо отклонился, лицо его стало непроницаемым. — Итак, отправившись в Вольмер, ты выйдешь замуж за князя, как того и хочет Люциус Силмаез. Не знаю, сколько займёт твоё пребывание в доме мужа, возможно годы, возможно чуть-чуть. Дожидайся новостей из Амфиктионии. Однажды Сенат объявит о смерти или возвращении Его Величества, и тогда ты вернёшься в Аргелайн. Ты можешь разорвать брачные отношения, дядюшка тебе не откажет… или, что послужит Амфиктионии куда больше, полюбить и принять своего супруга, родить ему наследников, которые объединят два государства.
На последних словах Серджо дыхание моё остановилось.
— Вы же несерьёзно? — Ужас скапливался на спине ручьями пота. — Наследников?!
— Как я уже сказал, дитя моё, ваш брак можно и разорвать. Не скажу, что это будет правильно, в свете отношений, которые сложились между нами и Вольмером. Скорее всего, амфиктионам даже придётся начать войну…