— Прибереги вино для праздника, Тобби. И знакомься, это точильщица моих безрассудных идей…
— Ужасно безрассудных, — ввернула она неласково.
— Хионе из Кернизара.
Тобби улыбнулся и ей:
— Эвоно как, что, вправду из Кернизара? Далече вы забрались! Ай ладно, друг мастера Дэйрана и мой друг тоже! — Он расцеловал ей щёки, и поскольку Хионе ему не залепила, не о чем было волноваться. — Простите за задержку. — Губы его поникли в виноватом раскаянии. — Чесслово, ликторы, стражники, наёмники… все они постоянно давят на моё заведение, на прошлой неделе распяли каких-то бедняг, я уже пытаюсь, как энто говорится… за своего сойти, что ли. Опасные времена! Чёрт возьми, мастер Дэйран, почему вы не остались на острове?
— У нас есть дело в Аргелайне, — ответил этериарх.
— Да-а? И какое же?
— Пакт нарушен. Мы пришли потребовать его восстановления.
— И наказания виновных, — закрепила Хионе.
— Тише, тише! — Тобиас поглядел на лестницу. — Вы что… взаправду?
Дэйран набрал воздуха, терпения и решимости. Объяснять придётся похоже долго, но оно того стоит:
— Идея сумасбродная. Но выбора нет, и…
— Есть, — отрезала воительница. — Мы вернёмся и отправим кого-нибудь. Того же Ореста, чего он возится со своими посудинами.
— Это противоречит природе.
Тобиас тыкнул пальцем в сторону Хионе.
— Вот тут-то я с ней согласен, мастер Дэй. Не знаю, что за сыр-бор, но вы должны знать, в нашей песочнице теперича играет смерть, и она заигралась. Уйти бы вам…
— Амфиктионы должны подтвердить, что Пакт остаётся в силе, — рассудительно продолжил Дэйран, — иначе некуда будет уходить, язычники сравняют с землёй и остров, и Агиа Глифада, и что тогда станет с Верными? Но появиться, как Сакранат, мы тоже не в праве.
— Батюшки! — Тобиас заохал, как старая бабка. — Не нравится мне твоя затея! День сбора урожая завтра, слыхали? Вы бы подождали чуток, вся шваль — она в городе.
— Этого мы и ожидаем. Тобби, — воин сложил руки, — ты знаешь, я бы не стал просить о помощи без нужды. Но без ночлега нам с Хионе не обойтись. До завтра, по крайней мере, и мы или уйдём, или умрём, одно из двух.
— Не произноси это страшное слово! «Умрём», пфу!
— Так что ты решишь? — спросила Хионе. Свечной свет разделился в её глазах двумя алыми огоньками, это потухает фитиль, это солнце западает за холмы, в полной решимости навечно погрузиться во тьму.
— Ну… подождите, я сейчас.
Он засуетился в каморке. Крякнул, что-то вынул из ящика, и протянул это запотевшими пальцами.
— Вот ключ. Была это моя комната, но вы же знаете, не люблю, когда за стеной кто-нибудь храпит. Соседи, чтоб их! Но вам доверяю, как себе. До какого числа?
— Числа? Нет, до утра. — Сидеть на шее у Дэйрана было не в обычае. — Когда мы получим сенаторские одежды, нас и след простынет. Обещаю, Тобби.
— Вы хотите пойти в Сенат, как сенаторы?
— Стража годится только для города.
— Есть у меня знакомый, — уклончиво сказал Тобиас. — Он честный, ну, или старается им быть, энто как посмотреть. Не любит своё правительство, хотя и работает в нём.
— Кто он?
— Трибун.
Дэйран и Хионе переглянулись.
— Эй, даже не думай! — опешила воительница.
— Да нет, вы поверьте, вроде бы и не язычник. Безбожник он, но это в наши времена-то всяко лучше, да? Я за ним ох как долго наблюдал, и могу поручиться если не за его честность, то хотя б за его ненависть. Притом, он у меня комнату снимает. Не так далеко от вашей. А заболтать кого-то мне как плюнуть… ну так что?
Если на минуту забыть о деталях, помощь настоящего сенатора была бы полезна, и если не рассказывать ему подоплёку, а придумать какую-нибудь логичную причину, почему они хотят попасть на заседание. Но это обоюдоострое оружие. Поставив себя на его место, Дэйран счёл, что нет такого человека, который трижды не подумает, прежде чем поможет чужакам. «А мы для него первые чужаки из всех».
— И что ты ему скажешь?
— Навру с три короба.
— Нужна легенда. Кстати, — он переместил взор на Хионе, — мы в облике стражников, этому тоже должны придумать объяснение.
«Причем объяснение логичное», — добавил он уже про себя. Если сегодня увидят людей в форме, а завтра тех же людей, но в белых тогах сенаторов, расспросов не миновать. «И в первую очередь, если мы желаем воспользоваться услугами твоего знакомого».
— Кажется я придумал, — и Тобби не замедлил поделиться. — Итак, два богатеньких решили посетить заседание Сената, но шоб не смущать людей, вырядились в стражников. Они, богатенькие, все немного чокнутые. Будете гостями с зарубежья, м?
— Глупость какая-то, — цыкнула Хионе.
— А может так… вы купечество и желаете, какгрится, предложить Сенату торговый союз, как вам такое?
— Нет, — тогда им не понадобятся сенаторские одежды. Но сделка уже совершена, деньги отданы.
— У кого тогда какие идеи? Не подскажет ли твоя спутница?
— Я? — Она вскинула брови. — Я в городе не была, не знаю, что изменилось за последнее время. — Лицо её, грубое и недоверчивое, приняло целиком дерзкий вид. — Давайте оденемся в коз! Все любят коз? Думаю, эти язычники тоже.
— Хватит, — сказал Дэйран. «При Иво Тёмном в Сенат впускали собак и крыс» — воспроизвелась в памяти какая-то прочитанная книжка не вполне благочестивого содержания.
— Ну как же! Это столь же разумно, сколь и все ваши предложения, уважаемый Тобиас.
У него кончилось терпение.
— Прекратите спорить. — «Есть вариант, который устроит всех». — Мы сенаторы с северных амфиктионов, с Фарентии, например, и едем затем, чтобы участвовать в заседании от лица какой-нибудь оставленной Единым префектуры. В вышестоящую палату, если она ещё действует, нам всё равно не попасть, но в нижестоящей при Отступнике были десятки людей, затеряемся посреди них. Спросишь, почему мы вырядились в стражников? Чтобы сэкономить денег на более дорогом заведении (я не в обиду, Тобби), и об этом никто не должен узнать во имя нашей репутации. А кому нужны слухи? Вот и нам, добропорядочным иллюстрам, они не нужны.
— Тоже вариант, — нелегко признал Тобиас.
— Осталось только договориться с вашим народным трибуном, — напомнила Хионе. — Какой ему прок?
Она права, ненависть без выгоды не вывезет. В том вся искалеченная человеческая душа с её поисками авантажа.
— Тобби, мы сегодня видели парня, он случайно не тот, кто нам нужен?
— Эт какой же?
— В тунике, цвета очень богатых родов, со светлыми волосами.
— С ним амхорит?
— Да.
— Ну-у-у вот, — Тобиаса будто подменили, разочарованно взмахнувший руками, он улыбнулся одной из своих самых расчётливых улыбок, — а я так надеялся, что устрою сюрприз.
— Как его зовут? — Дэйран почему-то и не сомневался.
— Магнус.
— Познакомишь нас?
— Ещё бы не познакомить, — отрубил Тобби. — Завтра, если успеете, без проблем. Или сегодня, если он появится, да я увижу.
— Если успеем, — повторила Хионе скептически. — Шмотьё будет ждать нас с первыми лучами. Там проклятый базар. С проклятой толпой язычников.
— Вы через рынок шли? Ну, так не пойдёт. Идите через проулки. На базаре и божки их взвоют. — Гордясь, что дал дельный совет, Тобиас хотел добавить что-то к сказанному, но наверху разразился скандал, постучали и в погреб влетела Пелагия. Она вылупилась на Дэйрана — но обратилась к Тобби:
— Там снова нашли волос в супе…
— Говорил ведь, надевайте платки! — Дэйран никогда не видел друга столь разъярённым. Тобиас бросил «щас иду», повернулся к ним и разошёлся сбивчивыми оправданиями:
— Вы простите, ей-богу, как это всё надоело. Я бы остался, чесслово. Такая встреча. За столько лет. Эх! Будьте пока здесь, потом проведу наверх. Это невыносимо…
— Мы понимаем, — произнёс за двоих Дэйран. Чересчур настороженная Хионе закатила глаза, когда с потолка слетело «дрянь, эта дрянь в моей еде!», Тобиас уже стрелой мчался наверх, осаждая Пелагию вопросами, какой именно волос и у какого именно гостя.
Скоро в погребе воцарилась умеренная тишина.