«Мы были высокого о тебе мнения, Феликс Страборион, но ты такой же глухой к истине, как и твой железный обрубок, высокопарно именуемый частью тела!»
— Он поплатится за свои речи, — поклялся Сцевола.
— Истинно, — отозвался Хаарон. Уста Марка Алессая сдвинулись в мстительной ухмылочке, когда он повернулся оказать магистру моральную поддержку:
— Я своими руками прогоню его по волнам, не сомневайтесь.
Сенехаментор завершил речь. На его место встал бывший консул.
— Слушай и запоминай, — рекомендовал Хаарон. Сцеволу переполняла уверенность, что рекомендации ему безнадобны, ибо ничего дельного Силмаез выговорить не способен.
— Друзья, — он опёрся на пюпитр, — на прошлых выборах я говорил, что отъезд Архикратора нисколько не повредит нашей Амфиктионии, ведь испокон веков в отсутствии Его Величества ею правит Сенат под предводительством консула. Так был ли я хорошим консулом, друзья? Или, как думает мой оппонент, я не более чем заноза у него между бёдрами? — По рядам прогулялся приглушённый смех. Сцевола, напрягшись, скрипнул зубами: «Боги, прокляните его… ещё бы Мы сквернословили, нет!» — Прежде, чем подумаете об этом, вспомните, что принесло Амфиктионии троелетие моего консульства. На севере были проложены тракты; кипит работа в кузнях, где куются острейшие мечи для наших войск; некогда разрушенные форты отстроены и приведены в порядок, а служба в Легионе стала выгодной и престижной! Вы всё ещё не вспомнили? Не забудьте про последнее. Самое главное достижение за несколько лет — это наш союз с Вольмером. — «Глупец глупцов, ты ошибку принял за шедевр!» — То, чего с таким трудом добивался Его Мудрое Величество, наконец подходит к своему завершению, план реализуется, уже практически больше половины сработано! Нет? Вы не понимаете, о чём я? Вот, вижу, хмурятся те сиятельнейшие на пятом ряду. Марк Алессай, что вы повернулись? А что же ты, Гай Ульпий Сцевола, ты прямо проедаешь меня своим взглядом! — Силмаез хохотнул, магистр посмотрел на Хаарона, ища поддержки и утешения, но жрец продолжал смотреть, а Лев — говорить. — Когда мы встречали Шъяла гир Велебура, посла князя Арбалотдора, в Обеденном зале, многие были возмущены, если не на виду, то внутри… И я понимаю вас. И я разделяю ваши мысли! Но край за Ветреными горами всегда был бесчеловечно богат, люди, которых мы называем дикарями, строят города, дома и справляют праздники, как мы, эфиланцы, о бережливости Восточных Государств ходят легенды, и совершенно удивительно, какую злую шутку сыграла с нами история, не позволив полководцам Амфиктионии продвинуться дальше Скаваллона, к Долине Рохгадунн и к Дальним Землям. — Безмолвно выдержав секунду, Люциус Силмаез снизил глубину голоса и заговорил, как будто сам участвовал в этих бесплодных походах. Лжец и лицемер, подумал Сцевола. — Вселенная дрожала перед нашими войсками, и всё же добрая её часть нам и сейчас неподвластна!
— Ты забыл про альянс, Силмаез? — встал Марк Алессай, все взоры временно обратились на него. — Валент Аверкрос и Камронд Аквинтар владели миром, про это ты тоже забыл?
— Хорошо, что вы напомнили, — словно бежал говорящий, но это была очередная уловка, Сцевола расщёлкивал ораторские ходы, как пиниоли. — И к чему привёл этот дуумвират? Альянс распался и Амфиктионию снова отрезали от Загорья. Они не владели миром, это сказки, которые мы выдумали, чтобы оправдать наши неудачи, в действительности же всё было намного иначе… Варрон согласится с моим ходом мысли, да, сиятельный Варрон? — Сцевола проверил его реакцию. Ответа от Магнуса не последовало, и Лев усмехнулся. — Я предлагаю действенный способ сделать выдумки реальностью. Мудро начали Аверкрос и Аквинтар. Но они полагались на дипломатию, мы же с Архикратором Тиндареем рассчитываем на кровь. Верно, кровь связывает живую плоть — и она же связывает государства. Недавно цезарисса Меланта была приглашена в Вольмер, она приняла это приглашение, и очень скоро состоится её свадьба с Арбалотдором. — В напряжённом воздухе Сенатос Палациум поднялся подозрительно спокойный ропот. Сцевола почувствовал себя оскорблённым: цивилизованную женщину отдают дикарю, а никто и угрозы в сторону Силмаеза не бросил, какой абсурд! — Подобно всем нам, князь Арбалотдор смертен, и однажды Долина Рохгадунн, связывающая Западный Вэллендор с Восточным, станет оплотом нашей торговой и политической экспансии. И вот тогда, друзья мои, под предводительством Её Величества мы фактически овладеем миром. То, что лишь снилось Камронду и Валенту, станет явью.
— Погодьте, погодьте, ради богов, — заладил Квинмарк Фалько, не самый плохой из Сената по мнению Сцеволы. Предводительство, экспансия и оплоты — это язык его ремесла (но и ремесла магистра тоже). — У нас нет такого количества детей архикраторской крови, чтобы угодить всем загорским князькам.
— Нам нужна лишь Долина Рохгадунн, — ответил Силмаез.
— Вы предлагаете войну? Но это безрезультатно, три из пятнадцати наших легионов отправились на Дальний Юг, ещё два в землях гюнров, остальные разбросаны по Эфилании. Знаете ли, охранять порядок на этих территориях стоит мне денег и людей.
— Мятежники грабят путников, — вторил ему шёпот. — Пираты, бандиты, убийцы…
Сцевола мог бы подписаться под каждым словом.
— Именно поэтому, друзья мои, — невозмутимо продолжил Силмаез, склонившись над пюпитром, — я объявлю массовый призыв в Легион, важно переобучить и перегруппировать все центурии, поскольку это, — он ткнул указательным пальцем на воображаемую цель, — залог нашей победы. Вольмер богатая страна. Он потянет наши расходы.
— Вы забыли о плебеях, — воспротивился Магнус, что для Сцеволы явилось желанной неожиданностью. — Что им делать на чужой войне? Какая выгода людям?
— Я ставлю на то, что с течением времени мы избавимся от плебейского сословия, как такового. Уравняем их с эквитами — материально и юридически. Легендарное богатство варваров позволит избавиться от нищеты, не этого ли вы хотите, Варрон?
Он отвечал со всей свойственной ему горячностью.
— А если они не захотят воевать? Заставите? Какое право вы имеете принуждать их, свободных граждан, к рабству? — Сцевола восхвалил Богов. Редчайшая минута, когда своевольный ум Магнуса шёл на пользу общему делу.
Силмаез, не раздумывая, отвечал:
— Если не хотят воевать — не будут воевать. Даю слово.
— Никто не захочет, — развил мысль Марк Алессай.
— Но тот, кто будет воевать, получит плодородные земли за Ветреными горами, — убеждал Силмаез. — Что во многом облегчит избавление от плебса. Я так же планирую передать суд над плебеями специальному коллегиуму под патронажем народного трибуна. Недавнее происшествие с гюнром из Флосса очень печально, оно показало, что судьи-преторы не справляются со своими обязанностями. — «А справляются ли сенаторы?»
Убелённая сединами голова сенехаментора наклонилась к Люциусу. Феликс что-то сказал на ухо — не умей Сцевола читать по губам, он так и не узнал бы, что сенехарист одобряет его речь, «хорошо сказал, Лев, я не сомневался в твоей разумности», но «не хочешь ли дать высказаться другому?» Ему было интересно послушать, что же скажет «этот Ульпий, наевшийся свиных бобов[3]».
Уязвлённый магистр твёрдо решил расправиться с Феликсом, когда победит. Они ещё ничего не слышали, а уже готовы оценивать его, лицемеры!
— Речь моего кандидата подошла к концу, — официально объявил сенехаментор, захлопали Люциусу все, но Сцевола надеялся, что формально. — Приглашаю за кафедру Гая Сцеволу из семьи Ульпиев! Выйдете, сиятельный.
С этими словами он вместе с бывшим консулом сел между вечных подпевал Люциуса: грязнокровки Нинвары Кинази (в ней угадывалось жутчайшее кровосмешение амхорийца с цивилизованным аквинцем) и квестора Денелона. Вот этого последнего Сцевола ненавидел. Ходили слухи, что Денелон из плебеев — такому, как он, не позволяется даже касаться пальцем курульного кресла, не то что сидеть на нём.