— Он захватил власть?
— Захватит, если не арестовать.
— Я… не понимаю… это же мой брат! — Тот самый момент, когда зловещие выводы, сделанные ранее, обыграли твои оправдания в заключительных дебатах. Магнус забыл и про боль, и про головокружение. Брат, которого он предал, предал его самого. — Дай мне поговорить с Гаем. Дай мне его вразумить!
— С точки зрения закона это не имеет значения. И магистр оффиций учитывает сей факт, в следствие чего не раскается, если и очень желал бы.
— Они обыскивали вашу комнату! — вставил Ги.
— Юноша не лжёт. — Денелон оглянулся. Бережно протянул ему ключ через решётку. Магнус принял его, сокрушаясь. Не так хотел бы он выйти из тюрьмы. Не беженцем. — Но — к делу! Этим ключом ты откроешь решётку, когда пройдёт ровно полчаса, не раньше. — Вместе с ключом Денелон дал ему песочные часы. — Повернёшь три раза. После того, как ты выйдешь, найди пыточную в цоколе. Смена постовых происходит раз в два часа, новому постовому требуется три-четыре минуты, чтобы заступить на место старого, понял? Когда войдёшь в пыточную, надави на самый длинный камень в кладке. Откроется потайной ход в подземелья, важно, чтобы звук не услышали стражники. Иди по тоннелю и не сворачивай, он выведет тебя в Арборетум, где в безопасности вы с вольноотпущенником пройдёте во дворец. Запомни! Запомни всё! Подавляющее большинство ликторов в настоящее время сражаются с городской когортой. Сцевола и охрану Делового квартала привлёк на свою сторону! Мы договорились с легатом, что он найдёт новую табличку для тебя, когда ты вернёшься. Ты подтвердишь вето — а когда посланный из Эфлодии легион прибудет в Аргелайн, Сцеволе придётся бежать или погибнуть. Надеюсь, он выберет второе, поскольку у него ещё есть сторонники на Флоссе и в Эфлодии, все условия для начала гражданской войны с нами.
— Вели взять его живым, — потребовал Магнус.
— Твоё право поговорить с братом никто не отменяет.
— Ладно, — он почесал затылок, уверенный, что запомнит всё до единого слова. — Что будешь делать ты?
— Я отправлюсь к Квинмарку, — ответил квестор. — Он подготовит войска.
— Как ты выйдешь?
— Так же, как и вошёл, — он прокрутил связку ключей.
— А стражники?
— Квестору положено посещать знатных господ в темницах для выяснения важных обстоятельств их судебного дела, ты не один из вышеназванных лиц, — зашуршало в стенах, Денелон оглянулся повторно, его голос стих, — и я скроюсь до того, как ликторы начнут подозревать, что посещён был именно ты. Сцевола предпочёл не тревожить узилище.
Его взгляд обратился на Гиацента.
— Присмотри за своим бывшим хозяином, юноша. Ты-то, надеюсь, всё понял? — Квестор хмыкнул. Гиацинт отозвался решительным согласием. Магнус был слишком озабочен новостями, чтобы придумать остроумный ответ.
— Смышлёный южанин, — бросил Денелон, — я возьму его к себе на работу, если ты не возражаешь. Асикритов не держу, но кто-то должен ухаживать за архивом, это полезная обязанность.
Магнус взялся за решётку.
— Что с Люциусом?
— Его убили.
— Как?.. Как?!
Квестор переложил связку ключей в другую руку.
— Как его убили или как получилось, что его убили?
— А наша договорённость? — Магнус стиснул решётку. — Про безопасность Марка, про плебеев… Она в силе? — Сто игл воткнулись в его кожу. — Я поддержал Силмаеза.
Денелон призадумался.
— И верно ведь, твой брат исполнит приговор. Но приговор незаконный, следовательно, нельзя позволить ему совершиться. — Он дал ещё один ключ Гиацинту с напутствием: — ищи в дальнем конце справа.
Юноша раскланялся и на цыпочках пустился обыскивать дальний конец коридора. Квестор Денелон поправил отворот тоги на плече. Оглянулся в третий раз, высматривая ликторов.
— Мне пора, — сказал он.
— Постой, есть просьба.
— Какая?
— Нужен ключ от противоположной камеры.
— Зачем? — Повернулся он, и заметил островитян. — А-а.
— Сенат обещал им расследование. Сцевола убьёт их.
Дэйран со своей подругой стоически помалкивали.
— Разведчики Сакранат? На твой риск, — согласился квестор и дал ему третий ключ. — С другой стороны, они великолепно знают потайные ходы и лазы, верно? Не действуйте по одиночке.
— Спасибо.
— Я был обязан выполнить долг перед другом, — говорил квестор о Силмаезе, иначе и быть не могло, — и выполнил. Ваше дело добраться до Базилики живыми и невредимыми. Удачи.
Он неколеблющейся походкой двинулся к выходу, позвякивая ключами. Шлёпающий стук его сандалий ещё не утихнул, когда Магнус перевернул часы и зернистое крошево посыпалось из горловины.
Время пошло.
Формовщик
МЕЛАНТА
Бегущая наверх лестница привела меня к платформе, крепившейся лебёдками вдоль углов шахты и управляемой стальными рычагами.
В шагах двадцати от рычагов, вытирая сопли плечами, играли в какую-то игру две детины, разбирая и собирая камешками круги. Они были словно животные. От обезьян отличались разве что смуглыми безбородыми лицами, выпачканными в масле. Их неразвитый ум не заточен был под сложные конструкции, они не умели говорить, и вряд ли умели даже мыслить.
Связываясь с ними, Тисмерунн прибегнул к заурядным жестам. Бугаи подорвались со стульев, на которых сидели.
В отличие от него я, усомнившись в их адекватности, заходила на платформу с тряской в коленях, не упуская звероподобных людей из виду и не отпуская книгу про Лилию Аквинтар. Трубадур торопил, как только умел, случайное позвякивание, скребёж, хруст — и я подёргивалась, рефлекторно задевая взглядом чернеющий провал внизу.
Если они отпустят рычаги…
— Ну что ты, солнышко, — нашёптывал Тис. — Ты можешь им доверять.
Его заверения не облегчили мои страхи, весь подъём до горных вершин я простояла столбом, вцепившись в поручни, и когда платформа затормозила, только тогда принудила себя разжать пальцы. Из трещин в каменной двери повеяло холодом. Влажный след от руки на поручне затянулся ледяной плёнкой.
Тисмерунн накинул на меня шубку.
— Дыши спокойнее, солнышко.
Каменная дверь открылась — слово «открылась» не в полной мере описывало ленивое расхождение семи лучевых элементов в посеребрённые óбледью скальные коробы. Они ещё не разошлись, а сброшенный ветром снег уже сыпался на меня.
Я заморгала и потёрла глаза.
Тисмерунн подтолкнул.
Дверь из камеры подъёмника выводила на прорубленный в скале переход, где буквально всё, от ограждений до крыши, от выщербленных колонн до пустующих заледенелых фонтанчиков, принадлежало горному утёсу.
— Где мы? — спросила я, гладя обложку книги. Мороз был таким, что губы мешали выговаривать слова.
Но Тис предательски покинул меня. Дверь за спиной вернулась в своё прежнее состояние; спутника, объяснившего бы, что делать дальше, не стало рядом и, ёжась, я зашагала куда глядела. Было страшно, но не страшнее, чем в подъёмнике, колени тряслись теперь больше от непривычной мерзлоты.
Слева была одна сплошная стена — и лишь справа, между колоннами, в которых я слабо узнавала эфиланскую архитектуру, обнажался туман, накрывший долину сизой шалью. Я шла вдоль ограждений, смахивая рукавичками снег с щербатого камня. Вглядывалась, силясь увидеть, что там — внизу, не Вольмер ли? Я ненавидела его не меньше, чем вчера, но и в бессильном, точно детском любопытстве надсаживала взгляд, не понимая пока, насколько он соответствует моим представлениям о варварском государстве.
Со стороны долины от перехода отделялся выступ, уводящий в нижний порог скал, его каменную кровлю снег усыпал сугробами. Я заглянула туда, пройдя по заметённым ступеням вниз, и наткнулась на седого мужчину в чёрном кафтане. Из-за копья, на которое он опирался, словно старик на посох, я приняла его за дозорного.
И уже надумала продолжить исследовать переход и не мешать дозорному выполнять его долг, как неожиданно седой человек заговорил на моём языке — без акцента, будто вырос в Базилике и эфиланской риторике его учил никто иной, как Серджо.
Наплывистая, текучая, коренастая речь.