— Я не специально, — извинился трибун.
Цецилий ругнулся, но не обиделся.
— Почему здесь так холодно? — Его голос возвратился громким шёпотом, улетевшем в пустоту. — Как в могиле.
— Холодно? — Туника Магнуса промокла, волосы слиплись на лбу, а виски чесались от пота. — О чём ты?
— Молчите! — цыкнул Дэйран. Марк умолкнул, а Варрон, взвесив его слова, предположил, что гюнр просто несёт полный бред, либо кто-то из них заболел — ерунда, не судьба выйти здоровым из тюрьмы, но выйти вообще необходимо, не так ли?
Очертания Дэйрана и Хионе вытягивались, сопение Цецилия раздражало темноту. Магнус скрестил ноги, склонил голову, в ожидании пощипывая себе переносицу.
За мгновение до того свет мигнул опять.
Дэйран зашевелился.
— Слышите? — Магнус и Цецилий подтянулись к нему. — Юнец выполнил задачу.
По катакомбам разнёсся шум сапог. Стройный, пружинный, слабо притопывающий. Гиацинт возвращался, по любому довольный, купаясь в золоте оправданного доверия, и с хорошими новостями о стражниках.
У обрадованного трибуна созревали слова благодарности. И они пустили бы корни, если бы не странное поведение Дэйрана. Дыхание его участилось. Он резко отшагнул, потащив за собой и Магнуса, и Хионе. Цецилий, ойкнув, упал. Коридор заиграл звуками.
— У нас проблемы? — наморщился Магнус.
— Он идёт, — сказал Дэйран.
— Ну да, Ги возвращается.
— Это не твой амхориец.
— Как? А кто? — Магнус кинулся посмотреть. Из второго коридора, куда должен был заглянуть Гиацинт, в катакомбы выплывал ослепляющий факельный светоч.
Подлая жизнь подла во всём. Вышел человек в лорике сегментата, с копьём наперевес. Его факел заливал сводчатый потолок, пронзал скопление паутины в арках, рушил темноту.
«Ги, спасайся!» — взмолился Варрон.
— Что будем делать? — спросила Хионе.
— Он нас найдёт, — промекал Цецилий.
— Смена поста началась, — сказал Дэйран. Они готовились к этой стадии плана, но чтобы так скоро? Впрочем, квестор не знал и не мог знать, сколько времени они затратят на дорогу к пыточной. — Посматривайте назад, если возможно, оттуда выйдет второй стражник. До тех пор, пока он не появился, с первым придётся что-то делать.
— Убить его, — порекомендовала Хионе. — Устроим засаду.
— Если обойтись как-нибудь без убийств? — Магнус не хотел участвовать в кровопролитии. — Я могу с ним поговорить.
— Абсурд, — усмехнулась воительница.
— Засада единственный выход, — проговорил Дэйран. — Действовать нужно по-шустрому, к тому же, это опасно.
Магнус не согласился. «Убивая, мы множим убийства».
— Ваша вера не запрещает это? — «Хотя, с кем я спорю». — Зачем?
— Если мы сможем его оглушить, мы оглушим. — Дэйран засучил рукава. Его, как и всякого воина, было не переубедить. — Так, всё, тихо! — Они заглянули за поворот.
Стражник близился.
Один, два, три удара сердца. Магнус разрывался между принципами и необходимостью, и пока опережали принципы. Он и хотел, и не хотел, чтобы агенты Сакранат избавились от стражника, но полагал за лучшее найти способ спрятаться или договориться. Его участие могло бы означать, что центурион Ромул был прав, и в мире нельзя обойтись без убийств, допустить же этого Магнус не мог во имя правды, которую он отстаивал.
Но Дэйран и Хионе не догадывались об этом. Углы поворота высветились, и все припали к стенам. Четыре, пять, шесть ударов сердца. Стражник появился, насвистывая какую-то походную песенку, в глазах Магнуса щипало от яркого факела. Он не успел сделать и шагу за поворот, как Дэйран накинулся с кулаками, а Хионе подставила подножку, и легионер всей массой закованного в броню тела обрушился на пол. Разминулись по катакомбам и коридорам звон, треск и кряхтенье. Затеялась борьба.
Хионе зажимала ему рот. Охранник укусил её, она взрыкнула. Дэйран поднял копьё и древком хлобыстнул тому по колену, стражник взвыл, подтягивая колено к себе. Видя, что и они, безоружные, едва справляются, Цецилий тоже навалился, не давая легионеру пошевелить рукой. Гюнр и вправду был очень силён. Но Магнус бездействовал. Принципы победили в нём без остатка, кроме того, он оборачивался и опасался, как бы на возню с криками не сбежались другие тюремщики.
Хионе освободила его голову для удара.
— Стойте! Стойте! — трепыхался стражник.
Дэйран приставил острие копьё к его горлу. Видеть, как сталь проникает в человека, причиняя ему боль и в конце концов лишая его жизни, а его семью кормильца, было бы отвратительно, и Магнус начал отворачиваться к стенке. Его удержал вопросительный взгляд Дэйрана. Некоторое время он как будто угадывал, что хочет сказать обо всём этом Варрон, и… согласился.
Удивительно, но воин развернул древко тупой стороной и шмякнул стражника по голове так, что последний отключился.
Убийства не произошло.
— Будь что будет, — Дэйран бросил копьё Хионе.
— Спасибо, — от души поблагодарил Магнус. За стражника и за самого себя.
— Скажешь это, когда выйдем.
Из-за поворота выглянул Гиацинт.
— Ги! Ты не ранен? — Магнус, заметив его, едва не бросился осматривать юношу на предмет повреждений. — Нет?
— Ага, — с улыбкой ответил Ги. — Я вовремя спрятался.
— Марк? — Магнус и за него отвечал тоже.
Цецилий помотал головой.
— Может снимем с него броню? — Он сидел около стражника и постукивал по лорике. — Я бы продал её.
— Нет времени, — поторопил Дэйран. Он подобрал факел с пола и вручил его Ги. — Уходим!
Они прошли сквозь катакомбы и завернули в рассчитанный на два человека коридор, ведущий к пыточной. Для устрашения заключённых в его потолке вырубили головы кровожадных чудовищ, такими собственно были и люди, придумавшие пыточные комнаты.
Чудовища разверзали алчные пасти, и человека, ведомого на пытки, еще до каких-либо манипуляций запугивала мрачная атмосфера. Нужная комната примыкала к коридору и была, как и многие помещения в крепости, защищена решётчатой дверью.
Она была не заперта — внутри никого. Дэйран открыл её и вошёл первым. За ним Хионе. Магнус следом. Цецилий и Ги за Магнусом.
— Душегубы, демоны, — Хионе заругалась, увидев орудия пыток во всей их жестокой разнообразности. Из общего числа особенно выдавалась маленькая шипастая клетка.
— Не хотел бы я оказаться внутри такой вот, — заметил Ги.
Магнус никогда бы не подумал, что разделит мнение Хионе. Его пробивало на тираду против эфиланских властей, но он сдержался.
— Какой камень открывает ход? — Она обошла комнату.
Стены состояли из выпуклых необтёсанных рустов.
— Самый длинный в кладке, — спохватился Ги.
— Я нашёл. — Дэйран стоял за столиком для допроса. Камень он нашарил сморщенный, как печёное яблоко, длинный и тончавый как булочка (весь минувший час Магнус думал только о еде). Надавил. Камень врезался в стену.
Из руста выделились границы прямоугольной плиты и, подняв ворох пыли, она отомкнулась вовнутрь.
— Это и есть потайной ход? — Воняющий землёй и останками подземных животных тоннель не подлежал с темницей сравнению. Магнус кривил лицо, лезть туда — это самая гадкая идея из всех, которые могли прийти в голову.
Того же придерживался и Ги.
— Ух… какой колотун, — сказал он.
— И так было холодно! — вякнул Цецилий.
В коридорах родились голоса. Сменщик стража поднимал тревогу.
— Пошли, мы почти выбрались, — призыв, исходивший от Дэйрана, никого не оставил равнодушным. Не мешкая, они затворили плиту, вернув её в исходное состояние, затем в нерешительном темпе хлынули в тесный проход. Факел осветил столь внушительное скопление паутины, что Хионе дала шедшему во главе Дэйрану копьё и воин занялся наматыванием тенёт на древко.
Магнус ему не завидовал.
— Кто додумался проложить этот тоннель? — Под сандалиями шуршала осыпь с вздыбленного пещерного свода. — Какой-то начальник тюрьмы, который боялся, что его убьют?
— Или заключённый, — прибавил Ги.