Он заметил Альбера и резко вскочил.
— У вас все в порядке? — спросил он, останавливая на Альбере тревожный взгляд.
— Начало в два часа, — сказал Альбер, направляясь к гардеробу; Жантийо, у которого одна щека кривилась от волнения, шел за ним.
Они столкнулись с мэтром Лаказом; на груди у того красовалась ленточка Почетного легиона, а лицо, с готовностью обращенное навстречу любому, украшала пресная улыбочка, так что казалось, он вот-вот схватит и радушно пожмет чью-нибудь руку.
— Пойду схожу в библиотеку, — сказал Альбер, — я скоро вернусь.
Тучный, облаченный в мантию, с каплями пота на лице, мэтр Гишар говорил зычным голосом, который, разносясь, усиливался, а затем вдруг стихал в протяжном бормотании, пока мэтр искал в своих бумагах какой-нибудь документ. Держа лист бумаги в руке, увлекаемый собственной речью, он постепенно выходил вперед, оставляя позади ряды скамей и, казалось, подчинял себе судей и завладевал вниманием всей аудитории.
Сидя позади Альбера, Жантийо слушал мэтра Гишара, покачивая головой, и тянулся к Альберу, чтобы передать ему листок с написанной второпях фразой.
Альбер же давно обратил внимание на Гишара, еще на лекциях Арнозана; тогда ему хотелось поближе узнать этого большеголового, немного деревенского, трудолюбивого парня, избегавшего его, казалось, от робости. Теперь-то он уже знал, что за этим сдержанным видом скрывалась неприязнь к нему, сыну знаменитого адвоката, которому улыбались будущее и карьера. За последние годы Гишар сильно растолстел. Во Дворце его ценили. Он стал депутатом.
Не переставая записывать размашистым почерком аргументы своего противника, Альбер отмечал про себя и его жирный затылок и жест, которым он вытирал лоб, — все раздражало его в этом крепком человеке, по-видимому, довольном своей силой и своими успехами. Он понимал, какой властью обладают энергично повторяемые доводы здравого смысла, и почувствовал, что убедительно опровергать аргументы противной стороны можно было бы как раз с помощью того рассуждения, что наметилось у него в голове прошедшей ночью. Когда он поднялся с места, у него возникло чувство, что слова сейчас придут сами, выкристаллизовавшись из кипения мыслей, и он решил отказаться от заранее подготовленной речи и сымпровизировать свое ответное выступление на новой основе.
Сохранив прежнюю вводную часть выступления, он начал очень просто, словно для того, чтобы Гишар в полной мере ощутил изысканность его ораторской манеры.
Он видел сидевшего на возвышении председателя суда Фродена, слегка наклонившегося в его сторону и внимательно, с карандашом в руке слушавшего его; не сводя с него глаз и все время обращаясь к нему, Альбер на самом деле говорил для Гишара, который знал все детали тяжбы и мог по достоинству оценить силу его доводов.
Однако, продолжая свою речь, по-прежнему пристально глядя на Фродена и пытаясь одновременно нащупать в папке легко узнаваемый по толщине доклад Шуанара, он вдруг почувствовал, что председатель, не меняя своей сосредоточенной позы, уже больше не слушал его, как раньше; по мере того как он упорно продолжал приводить аргументы, он все больше осознавал, что его слишком хитроумные, хотя и правильные слова аудиторию не трогают.
Гишар возобновил свои утверждения. Альбер хотел было ответить, используя более грубые и убедительные доводы, которые он набросал в самом начале, но тут его охватила внезапная усталость, как в тот момент, когда он поднимался по лестнице, думая о Берте, и он отказался от повторного выступления.
Он вышел вместе с Жантийо.
— Я положил записку в дело; в ней они найдут детали, необходимые для оформления постановления, — тихо сказал Альбер Жантийо, сталкиваясь со своими коллегами в узком дверном проходе.
Заметив, что Жантийо выглядит расстроенным, он тотчас начал приводить логические доводы, которые он так часто повторял своему клиенту, всякий раз черпавшему в них поддержку.
— Ну да о чем тут вообще говорить?
Однако на этот раз встревоженный Жантийо слушал его рассеянно и равнодушно. Он думал о судьях, чей образ запечатлелся у него в голове.
— Что, месье у себя? — вполголоса спросил Кастанье.
Ничего не ответив, Юго открыл дверь в гостиную и впустил его.
— Альбер скоро придет, — поспешно сказала Берта. — Он сегодня выступает в суде. Он уехал после обеда. Подождите-ка… Кажется, я слышу, как звякают его ключи. Нет, это не он.