— Извините, сударь, — проговорила Берта, повернувшись к высокому мужчине с редкими, коротко подстриженными волосами — Доктор предписывает мне отдых. Я одеваюсь поздно.
— Не извиняйтесь, вы прекрасны, как день, — возразил Натт. — Дамам вообще не следовало бы носить никакой иной одежды. Какой красивый цвет!
— Вам нравится?
— Тоже мне дела! — произнес Натт, садясь. — Женщина остается одна аж до шести часов. Эти молодые люди ничего не боятся! Но мы с тобой, милейший Гийом, уже не опасны. Нам позволительно говорить дерзкие комплименты. В этом наша привилегия.
— Ваш муж возвращается в шесть часов? — негромко спросил Гийом.
— Поглядите-ка, он наводит справки! Разбойник! — воскликнул Натт, в глазах которого сверкнуло лукавство.
— Он возвращается очень поздно, — ответила Берта, стараясь помочь господину Гийому справиться со смущением. — Дни к тому же становятся короче… Но об этом как-то даже и не думаешь: погода такая жаркая! Вчера я пришла на вокзал намного раньше положенного.
— Ну и избалованы же эти молодые люди! Они просто не знают своего счастья, — сказал Натт. — Ездить в Париж, когда у тебя дома такая прелестная женщина.
— Он очень занят.
— Занят? Это хорошо в нашем возрасте! Так ведь, Гийом?
— Уверяю вас, он предпочел бы отдохнуть.
Берта знаком попросила Юго принести второй столик и, поддерживая одной рукой рукав своего пеньюара, взяла с чайного подноса тарелку с пирожными.
— Вам я не предлагаю; я знаю, что вы не полдничаете.
— Сегодня я у вас ни от чего не буду отказываться. На вас слишком красивый пеньюар.
Гийом озадаченно глядел на свою упавшую в песок ложку.
— Это просто-напросто дело рук госпожи Паскье, — ответила Берта, передавая господину Гийому другую ложку.
Затем, обращаясь к нему, она спросила:
— Вы живете в Суэне круглый год?
— Да, мадам. Вон там, между деревьями, видна крыша моего дома.
— Ах! Значит, этот лесок принадлежит вам? Мой муж интересовался, что это за деревья растут вон там.
— Это грабы, сударыня. Если у вас появится желание погулять по этим аллеям, ворота всегда открыты, и вы там никого не встретите.
— Принимаю ваше приглашение. Не раз на меня вдруг находило искушение побродить в прохладе этих прелестных деревьев.
— Пошли, Гийом! Я вас увожу. Уже и свидания назначают!
— Ну зачем вы задираетесь! — проговорила Берта, смеясь.
— В моем возрасте нужно быть веселым. Меня сегодня с самого утра ждут в Бонди. До свидания, сударыня.
— До свидания, мадам, — сказал господин Гийом.
— Знаете что? Я, пожалуй, поброжу по вашему лесу! — крикнула Берта вслед удалявшимся мужчинам, которые с приветливыми улыбками обернулись к ней.
Берта решила, что идти на вокзал уже поздно, к тому же ей захотелось встретить Альбера в обнове, которая была ей так к лицу.
В этот вечер она была довольна всем, и ей вдруг пришло в голову накрыть стол в саду, благо погода стояла превосходная.
Несмотря на возражения Юго, Берта велела принести стол в сад: с котом на руках она весело прошлась по кухне, проверив, положили ли дыню на лед, как всегда просил Альбер. Затем она нарвала роз и поставила их в вазы на стол, послала за льдом к Монера; напевая, поднялась к себе в комнату, надушила носовой платок и шею, внезапно превратившись в прежнюю пылкую молодую женщину.
Она увидала Альбера уже в саду и, не дав ему подойти ближе, побежала к нему сама.
— Не смотри туда, — воскликнула она, нежно прикрыв ему пальцами лицо. — Это сюрприз.
Альбер повернул голову в запретную сторону.
— Мы обедаем в саду? Зачем? Нет, нет! Ведь сейчас придется зажечь лампу. И нас заживо съедят комары.
— Нет! Юго! — позвал он, входя в дом. — Перенесите приборы в столовую. Мы будем ужинать там, где всегда.
Он повесил шляпу, торопливо, с озабоченным видом пересек прихожую, словно чего-то искал в доме, затем уселся на диван в гостиной.
— Ты мне не сказал, нравится ли тебе мой новый наряд, — сказала Берта.
— Красивый, очень красивый. Ты не боишься озябнуть? Ткань такая тонкая… да еще такое декольте…
Альбер был недоволен тем, что жена до самого вечера проходила в неглиже, но решил не делать ей никаких замечаний, опасаясь расстроить ее. Но потом вдруг неожиданно с раздражением, почти грубо сказал, сам удивляясь слетевшим с языка словам:
— За городом у тебя появляются дурные привычки: на тебе ведь утренний костюм.
В саду он сел перед лужайкой, Берта придвинула плетеное кресло.
— Хорошая сегодня погода, — произнес Альбер после некоторого молчания. — Ночь наступает быстро. Ты же видишь, что мы не успели бы поужинать.