м Вероника. Они переглянулись, и один из них стал набирать номер на сотовом. Те матюги, которые он услышал из трубки в ответ на своё возмущение от происходящего, так его поразили, что он отвел трубку от уха и спросил второго, глядя на телефон: — Что это с начальником сегодня? Затем осторожно спрятал телефон в карман и побрёл к двери. — Мы будет через полчаса, — пробормотал второй, уходя следом за ним. Полчаса растянулись на полтора, и к их возвращению Вероника уже успела вытряхнуть все вещи, которые надлежало упаковать в коробки и которых набралось на удивление много. Всё это время она вела непрерывный диалог сама с собой. Внутри у неё клокотало. 'Вы хотите, чтобы я на вас поработала? Хорошо. Я поработаю. Но вы посмотрите, как я умею работать. Вы, ребята, об этом ещё пожалеете!' Потом, уже сидя в такси в очередной пробке и немного успокоившись, она стала припоминать, а что же она знала о предстоящей работе, и не вспомнила ничего. Никто не потрудился объяснить, что она должна делать за семь тысяч в месяц плюс 'премии за успешно выполненные работы'. Не узнала она об этом и на следующий день, когда, не торопясь, спустилась на второй этаж в доме, где ей предстояла жить и работать. Её квартира на четвёртом этаже оказалась достаточно просторной. Вид на убогие стены какой-то заброшенной фабрики закрывали разросшиеся деревья, и на один-два месяца, пока её не уволят, она вполне могла бы там пожить. Первое, с чем ей пришлось познакомиться, был Протокол. Именно Протокол с большой буквы. Это был толстенный фолиант, который регламентировал всё. Пожалуй, единственное, чего там не было, — это порядка посещения туалета. Всё остальное было строго расписано. Причём не только на рабочем месте, но и вне работы. Она была уверена, что такого не может быть ни у одной американской фирмы, и поняла, что именно АйТишник Сева и шкаф в пиджаке имели в виду, когда упоминали Протокол во время её первого визита в здание. Большинство из условий не имели отношения непосредственно к ней, так как она должна была работать не в офисном здании, а на втором этаже дома, куда её поселили. Но она представила себе, каково было рядовым сотрудникам там, в офисе. Запомнить всё было невозможно, да она и не пыталась. Единственно, что она уяснила, — нужно лишь что-то нарушить, и тебя мигом уволят. Это её вполне устраивало. Она расписалась, что ознакомились, согласна и обязуется выполнять, получила удостоверение, магнитную карточку, сотовый телефон для связи с офисом, списки номеров телефонов на все случаи жизни, график уборки её квартиры, ещё что-то, во что даже не пыталась вникнуть, и решила, что на этом её рабочий день закончился, и следовало бы отправиться в супермаркет за покупками. Она уже знала, что могла воспользоваться дежурной машиной, и спустилась вниз. Ей не понравилось, что дежурный охранник поинтересовался, в какой конкретно магазин она направляется, и записал ответ в толстый журнал. Это была её очередная встреча с условиями Протокола. Но до магазина она не доехала. Опять вмешался Протокол, когда шофёр, ни о чём её не спрашивая, развернул машину и направился обратно, сказав только, что получил звонок от диспетчера, и её вызывают обратно в здание. На втором этаже Веронику уже поджидал хозяин фирмы. — У вас не нормированный рабочий день! — отрезал он, когда она попыталась возмущаться. Это было очередным столкновением с Протоколом. Вероника впервые видела его за работой, и это зрелище ей не понравилось. — Первое. Завтра поезжайте к Биллу и вытрясите из него всю информацию о машине и о системе. Вы должны знать абсолютно всё. Он в курсе, что вы должны приехать. В том, что она останется у Билла как можно дольше, только чтобы не встречаться с ним лично и с его Протоколом, он мог не сомневаться. — Второе. У нас остаётся всё меньше и меньше времени. Сидите у Билла хоть до утра, но через день система должна работать. 'Ого! А у них, оказывается, запарка. Это хорошо!' — Третье. Вот документы, которые вы должны подписать и сдать в американское консульство. И чек готов. Он придвинул к ней папку и для наглядности помахал в воздухе банковским чеком. По-видимому, так он привык решать вопросы со всеми людьми. В его представлении вид подобной бумажки должен было её вдохновить, но она продолжала сидеть и молчать. Он выжидающе смотрел на неё. — Я дома просмотрю документы, прежде чем их подписывать, — наконец, услышал он. Хозяин фирмы ничего не сказал в ответ и спрятал чек. — Теперь четвёртое. Ваш мент сказал, что будет общаться только через вас. Я для него — слишком заметная фигура. А он нам понадобится. Вы же знаете, как с ним связываться. Не правда ли? Он впервые взглянул на неё из-за стола и усмехнулся. Она знала как. Ещё со времён той истории с потрошителями трупов, но вновь общаться со 'своим' ментом ей вовсе не хотелось. — Подобные контакты не входили в наши договоренности. — Входили. Помните, что я сказал о премиях за успешно выполненные задания? Он откровенно наслаждался собой. За много лет он уже привык, что за ним всегда должно оставаться последнее слово. — И ещё. Вопрос, кто вы и что вы здесь делаете, не должен обсуждаться с другими жильцами дома. И чем меньше контактов с ними, тем лучше. Ведите скромный образ жизни так же, как и в доме, где проживали до того. 'А ведь они хорошо приглядывали за мной прежде, чем позвать в свою компанию. И что же такое мне предстоит делать, о чём не должны знать другие обитатели?' Но в тот день хозяин не был расположен посвящать её в детали будущей деятельности. — Папочку с документами захватите! — сказал он вместо прощания, когда увидел, что она стала собираться. В супермаркет Вероника ехала злая. И это чувство не проходило и тогда, когда она вернулась и стала загружать холодильник. Но не успела. Ей пришлось ответить на телефонный звонок. Это была Алёна. 'Эти люди сегодня не оставят меня в покое!' Но приходилось сдерживать себя. Её время ещё не наступило. Она, как могла, постаралась избежать очередной встречи с женой хозяина, но та была неумолима. — Хотя бы на пять минут. 'Ну, разве может разговор с русской женщиной продолжаться пять минут?' Она просто заставила себя подняться в лифте на верхний этаж. А там её уже ждал чай. 'Эх! Меньше, чем на час эта процедура не потянет'. Алёна, как могла, старалась быть любезной. Вопросы о том, как она устроилась, не нужно ли чего? Единственное, что Вероника действительно хотела, — это покинуть ненавистное ей здание и побыстрее о нём забыть. Она даже распаковала лишь одну коробку с самым необходимым, которую собрала ещё дома, когда приняла решение, что будет делать дальше. Но об этом рассказывать не следовало. Наконец, хозяйка перешла к теме, ради которой Веронику вызвали наверх. — Володя так переживает, что не находит с вами общий язык. 'Насчёт общего языка — это верно. А вот переживает ли?' — Мне с ним так трудно! Он стал таким нервным! Мы потеряли всех друзей. Я забыла, когда кто-нибудь приходил к нам в гости. Особенно после того, как он…, - Она не находила слов. — Он много пил. И знаете, ну, провёл определённую процедуру. — Она опять замолкла. 'Так. Теперь я знаю, хотя бы одного 'зашитого'. Её приятельница Юлька много ей вещала во время их посиделок, кто в Москве зашился, а кто ещё нет. Но Вероника никак не могла взять в толк, что это такое. — Он полностью изменился! Стал раздражительным. Никуда не ходит. И тут, в дополнение ко всему: продажа фирмы, и всё с этим связанное. Он просто погубит себя. Володя стал ненавидеть людей. 'Это заметно. Но зачем они втягивают в свои проблемы меня?'. Как будто услышав её мысленный вопрос, молодая женщина произнесла: — Он так на вас надеялся! Вы — единственная, кто нам подходит во всех отношениях. 'Это почему же? За сто тысяч у вас будет стоять очередь из американцев, которые вывезут вас в США'. — В конце концов, я думаю даже не о себе. Я хочу, чтобы у моей дочки было нормальное детство. Здесь это невозможно. 'Да. Судя по девочке, у неё нелёгкая жизнь'. — Но почему Америка? — Вероника впервые раскрыла рот. — Если не ошибаюсь, 'Тоталь' — это французская фирма. Поезжайте во Францию! Париж, как говорят, прекрасный город. — Мы там были два раза. Я не представляю себе, как жить в Париже. Французы такие снобы! Они же ненавидят всех иностранцев. Мы там не чувствуем себя комфортно. 'Не знаю, как в Париже, но в Америке вам может быть не легче'. — Мы перебрали все варианты. Америка — единственная страна, куда мы можем уехать. 'Это — смотря, как посмотреть. Не ориентируйтесь на рассказы русских! Есть Брайтон Бич, и есть остальная Америка. И она другая'. В дверь осторожно заглянула та пожилая женщина, которая приносила чай. — Ой! Я сейчас. — Воскликнула Алёна, и её глаза просто вспыхнули. — Мне нужно уложить дочку. 'Да. Девочка — это смысл всей её жизни'. И ещё. Вспомнив свой предыдущий визит наверх, она задала себе вопрос, а что связывает Алёну со своим мужем помимо дочки. Деньги? Что-то ещё или нет? Интересный вопрос. Но в тот день ей так и не удалось получить ответ. Алёна вошла в комнату вместе с дочкой. Та всё ещё выглядела настороженной. — Мы идём спать, — с нежностью в голосе сказала мать. — Спокойной ночи! — единственное, что Вероника смогла выдавить в ответ. — Я знаю. Вы нам поможете. — Сказала девочка и в сопровождении матери направилась к двери. В эту ночь Вероника плохо спала. И кровать была её, и не доносилось шума с улицы, но она не чувствовала себя комфортно. Это было плохое,