Ронан фыркнул, и его усы заходили ходуном.
— Вижу, безумие заразительно. Даже если вы туда явитесь и Бран, соблюдая традицию, не прикажет казнить нас на месте, скажи-ка: как вы собираетесь проскользнуть в зал трофеев, чтобы вас никто не заметил, и уйти оттуда с двумя священными реликвиями?
Я улыбнулась.
— Потому что красть их буду не я. Кто-то должен отвлекать Брана и Двор, пока другие воспользуются этими такими удобными тайными ходами. — Я взглянула на Мэддокса. — Ведь именно так ты тогда так тихо проник в зал трофеев, не так ли?
— Да. Можно войти, забрать сосуд и книгу и уйти, не будучи замеченными.
Выражение Ронана померкло.
— Так во дворце есть тайные ходы, и я узнаю об этом только сейчас?
Морриган машинально гладила себя по груди, задумчивая. Когда заговорила, её взгляд был устремлён в пол.
— Даже если моя мать вернёт себе голос, это может ничего не значить. Манан-лир уже слишком давно живут без всякого правления. Они могут отказаться вновь склониться перед своей королевой, и тогда всё окажется напрасным.
Но это было не той причиной, по которой следовало вернуть голос.
— Это её голос. Он принадлежит ей. Что делать с ним дальше — восстанавливать ли суверенитет или нет — решать ей. Но вернуть силу Никсе, той, что единственная сумела внести проблеск надежды во всю грядущую войну, — это малое, что мы можем. И не забудем про книгу. В Эпохе Богинь мы можем найти знания, которые помогут бороться против Теутуса и демонов.
Пвил поправил очки.
— Не говоря уже о том, что мы увидим принца лично и сможем понять, что на самом деле происходит.
Мой разум уже разгонялся, хватаясь за этот безумный план. Опыт подсказывал: именно такие планы обычно оказывались лучшими. Настолько абсурдные, что застают врасплох всех.
Моя сестра смахнула все фишки с доски и вскочила на ноги.
— Я хочу пойти.
Инстинкт велел мне запретить, ответ уже рвался с губ. Но Каэли посмотрела на меня — её изумрудные глаза были полны решимости и спокойствия, губы плотно сжаты. Да, она была моей младшей сестрой, но уже не ребёнком. Она пережила не меньше моего, а то и больше — особенно от рук принца.
Я кивнула.
— Хорошо.
В её лице вспыхнула искра восторга. Она переплела наши пальцы.
Я обвела взглядом всех вокруг: Мэддокс, Гвен, Сейдж, Морриган, Ронан, Пвил и Абердин.
— Если мы не появимся перед Браном в полном составе, он может заподозрить неладное. Он знает, что Мэддокс, Гвен и Сейдж всегда держатся вместе. Моя сестра и я — то же самое. А Морриган заденет его гордость. Так что именно мы будем отвлекающим манёвром. — Я позволила тьме растечься и окутать подбородок и руки. — Великой, великой отвлекающей приманкой.
Мэддокс смотрел на меня так, что в его взгляде читалось нечто невероятное: обожание.
Может, это куда более сильное чувство, чем обожание? — прошептал мой разум. Не думаешь?
Но я знала одно: сейчас было не время думать об этом.
Я повернулась к нашему хозяину.
— Ронан, можешь устроить специальный выпуск своей сплетни-корреспонденции к рассвету?
Он благоразумно изобразил недоумение.
— Не знаю, о чём ты говоришь. У меня нет никакой газеты, и уж тем более сплетен. Но да, смогу.
Я торопливо перебирала в уме варианты. Возможности.
— Нам также понадобится скромный модист, кареты и твои девицы.
— Как пожелаешь. Всё это пойдёт в счёт нашей сделки.
Фионн ввалился в гостиную, держа по бутылке в каждой руке.
— Шо я прапустил? — пробормотал он.
Глава 39
Аланна
Больше никогда не стану устраивать Лугнассад,
если только Ширр, Фионн и Дикая Охота
не поклянутся не пить.
Знаете, сколько манан-лир просыпались на моих берегах,
не помня, что накануне венчались?
Они оказывались женатыми — и не помнили, на ком!
Никса Красная, более пятисот лет назад
На закате следующего дня великолепная карета — ронановская добыча, на дубовых колёсах и с блестящей росписью — грохотала по улицам Эйре. Она следовала тем же маршрутом, что я проделала вместе с герцогиней во время Теу Биад. Мощёные камнем улицы, фонари, мраморные перила, золотые ставни и кофейни с изящными железными столиками и стульями. Всё пустое, тихое. Но до боли знакомое — и сердце кольнуло при воспоминании о герцогине и о том упорстве, с каким она боролась за Гибернию.