Я посмотрела на Мэддокса. Его лицо и мысли оставались скрыты, но узы непрерывно пульсировали, и в животе у меня всё сжималось.
Я коснулась его руки у своей талии. Время вышло. Мы могли уходить.
Мэддокс помедлил.
— Этот трон и эта корона отравлены. Ты знаешь это. Ты видел, что они сделали с твоим дедом и твоим отцом. Союз Теутуса и Луахры был всего лишь способом заставить людей повиноваться демонам. А он, — Мэддокс указал на Нукелави, — вырвет тебе голову с плеч, если Теутус прикажет. Ты для него ничто. Ни для видеру, ни даже для этих «нелояльных ублюдков», как ты их сам назвал. Будь я на твоём месте, я бы волновался о планах Теутуса, когда он вернётся в Гибернию. Может, ему уже не нужно, чтобы людьми продолжали править.
— Враньё! — выплюнул Бран.
Мэддокс пожал плечами, но в его движении была жёсткость.
— Может быть. Но если нет — у тебя ещё есть шанс. Сойди с трона, Бран. Откажись от кровавого клятвенного обещания Нессиев. Спаси себя.
В его голосе звучала плохо скрытая мольба, от которой у меня сжалось сердце. Я знала, каким будет ответ Брана, и всё равно ждала, как идиотка.
Подбородок принца дрогнул. И на миг в его голубых глазах мелькнуло нечто: одиночество. Заброшенность. Разочарование.
А потом исчезло.
— Где наш отец, брат? Это правда, что ты сжёг его, как собаку?
Мэддокс выдохнул.
— Как хочешь.
Он подхватил меня на руки — знак, что пора уходить, — и когда мы взмыли, на нас обрушился град гематитовых стрел и копий. Я накрыла нас тьмой. Боль вспыхивала в теле маленькими взрывами, я застонала, но удерживала щит, пока мы не вырвались через пролом и не поднялись к последним отблескам заката.
Морриган и девушки уже исчезли в другом вихре.
Дворец охватил хаос, когда многие фигурки выбежали в сады и наружу, чтобы проводить нас взглядами. Мэддокс взмыл выше, пока облака не скрыли нас.
Его объятия были каменно-тугими.
Я провела ладонью по его шее.
— Мне жаль.
Он прижал меня ещё крепче.
— И мне.
На рассвете трое всадников прибыли к дому на окраине Реймса. Мы ждали их уже пару часов. Даже не переоделись, и разговоров почти не было — только самое необходимое, чтобы рассказать Пвилу, Абердину, Вел, Фионну и Ойсину о случившемся. В воздухе висело напряжение. Мрачное и одновременно радостное в какой-то странной смеси.
Ронан приехал в сопровождении двух своих девиц. Одну я узнала сразу: короткие тёмные волосы, кастеты на руках. Она называла себя Арпия и когда-то показала мне самые грязные приёмы в драке один на один.
Она узнала меня кивком.
Ронан осторожно водрузил на кухонный стол тканевый мешок. Тот глухо бухнул, и я сразу догадалась: Эпоха Богинь внутри.
Затем он вынул из жилета сосуд, и мы все затаили дыхание. Внутри мерцало нечто, извиваясь, словно комок тумана, пойманный в ловушку.
Он протянул его прямо Морриган. Бледные пальцы женщины дрожали, когда она брала его. Никто не проронил ни слова, пока я не подошла ближе.
— Отнеси это своей матери. Скажи ей, что мы будем счастливы вновь увидеть Никсу Красную во всей её славе. А если нет — скажи, что я всегда буду благодарна за то, что она спасла меня в тот день, и желаю ей жить счастливо.
Морриган не отрывала взгляда от содержимого сосуда. Я понимала её. Было немыслимо, что в столь малом пространстве заключена сила той, что когда-то была величайшей королевой, сумевшей подчинить себе манан-лир.
— Спасибо, — прошептала она.
— Не благодари. Я сделала это, чтобы ничего тебе не быть должна.
Она не улыбнулась, но её ворон нежно клюнул меня в плечо, прежде чем отлететь.
И с новым внезапным вихрем Морриган исчезла.
Глава 40
Аланна
Друи известны своей великой мудростью
и обширными знаниями о традициях и зельях.
Если у друи на доме висит белая дощечка — он целитель.
Если красная — он умеет манипулировать разумом.
Если чёрная — берегитесь.
Они слишком заигрывают со смертью.
Из запрещённой книги Искусство быть друи
Когда Фионн предложил выпить по кружке в честь того удара, который мы только что нанесли Двору, все согласились охотно. Даже Мэддокс. И правда, у нас всё получилось, а поводов для настоящего праздника в последнее время почти не было.