Вскоре мне вновь пришлось прокладывать путь сквозь их исполинские тела. Я видела портал. Он был совсем близко.
Кто-то возник рядом, и я едва не вогнала Орну в его живот, прежде чем поняла, что это Элата.
— Я же сказал, что доведу тебя до портала, — проворчал он. Из плеча у него торчала стрела. — Ты умолчала о том, что за тобой явится грёбаный обезумевший дракон.
— У девушки должны быть свои секреты, демон.
Поклялась бы, его губы чуть дрогнули в подобии усмешки.
До портала оставалось метров двадцать, когда это произошло.
Жуткая боль разорвала мои узлы, ломая меня изнутри. Она жгла рот, горло, грудь. В агонии я стала искать его. Среди этого бело-синего моря я искала чёрную фигуру, серебряное копьё, оранжевые рога.
И мои глаза встретились со взглядом Теутуса.
У его ног лежал Мэддокс… весь в крови. Из груди, прямо из грудины, торчал меч, и я почувствовала, как собственная грудь закапала вместе с ним.
Гематит.
Он пронзил его гематитом.
— Нет! — выдохнула я.
— Я покажу тебе, как пресечь рьястрад без всякой магии и обливания водой, — сказал король-демон, медленно вытаскивая меч. — Если заставить их страдать достаточно долго, жажда выжить пересилит их ярость. И есть кое-что, что им особенно больно.
Я метнула свою тьму к нему и обвила обе его запястья, но Теутуса это не остановило. Он продолжал двигаться, словно моя магия была для него всего лишь надоедливыми паутинками, такими тонкими нитями, что их можно порвать мизинцем.
Он схватил одно из крыльев Мэддокса, сложил его и дёрнул, словно бумагу. Отпустил прежде, чем оторвать, и оставил висеть — сломанное, в отвратительной, неестественной позе. Глаза Мэддокса распахнулись, изо рта хлынула кровь, и вырвался стон, полный судорог.
Я кричала и кричала, и кричала, и всё больше тьмы вырывалось из меня, вонзаясь в демонов вокруг, как тысячи кинжалов, всё глубже, всё сильнее, разбрасывая смерть повсюду.
Теутус ударил его ногой в спину, отшвырнув в снег.
— Видишь? Проблема решена. А теперь иди сюда, милая.
Он поднял руку.
Я подумала, что обращается ко мне… пока покалывание в моей ладони не заставило взглянуть на Орну. Опять что-то копошилось под кожей, понуждая меня её отпустить. Я вцепилась обеими руками, задыхаясь, когда покалывание переросло в судорогу, а судорога — в гул, отдающий в кости.
— Орна, не хочешь объяснить, кто твой настоящий хозяин? — прошептал Теутус.
Мои ноги скользнули по снегу. Орна тянула меня к королю демонов.
— Нет, нет. Орна, стой. Орна!
— Прости, девочка.
Я ощутила пустоту в животе, когда пролетела то расстояние, что нас разделяло. В одну руку он принял Орну, в другую — мой горло.
Мои ноги повисли в воздухе.
Я не видела Мэддокса. Узы рвались, и я только хотела верить, что это означало: он жив. Я снова и снова пронзала короля демонов тьмой — и всё напрасно. Раны заживали мгновенно.
Я била ногами в пустоту.
— Если мой спутник умрёт…
Договорить я не смогла. Его пальцы сжались так, что в лёгкие пробивался лишь тонкий ледяной поток.
— И что же ты сделаешь, жалкая тварь? — процедил он. — Будешь лупить меня своими слезами? Магия этой шлюхи на меня не действует.
Я ударила его по предплечью, пытаясь сломать, обвила кулак тьмой. Орна вопила, вопила, не замолкая.
Я задыхалась. В отчаянии вцепилась в его руку.
И тут на меня обрушилась чужая, враждебная память. Настолько, настолько, настолько болезненная и застарелая, что не имело значения, что у Теутуса нет души — он носил её в своём гнилом сердце.
И я ухватила её жадно.
Прекрасная женщина с изумрудными глазами плачет перед ним.
— Я думала, ты научился любить эту землю.
— Не смей больше говорить мне о любви! — орёт Теутус, обезумевший от ярости. — Ты и твои чары больше никогда меня не обманете. Сколько бы слёз ты ни пролила, женщина, ты уже запечатала судьбу всех своих дражайших сидхи.
— Посмотри, сколько крови ты пролил. — Она указывает на Мюрдрис и его багровые воды, на гору тел у берега. На фианнов. Храбрых, верных фианнов… — Что я могу тебе дать? Что сделать, чтобы ты всё остановил?
Король-демон улыбается жестокой улыбкой.
— Сдайся. Отдайся мне.
Она моргает, и новые слёзы катятся по её щекам. Её дети, её любимая сестра Ксена, её дорогой Ширр, все, кто верил ей. Все, кто поздравлял и радовался, когда она думала, что нашла свой наид нак в объятиях Теутуса.