Я задохнулась. Он отстранился.
— Уверена? — повторил он насмешливо.
Я невольно усмехнулась. Дракон явно решил поиграть.
— Раз шутишь, значит, держишь ситуацию под контролем куда лучше, чем…
Единым резким движением Мэддокс вошёл в меня полностью. Не остановился, пока его таз не врезался в мой, и мы оба застонали, сбив дыхание. Он заполнил меня до краёв, так, что я поняла: я пропала. Это было непревзойдённо. Незабываемо. Неповторимо. Он растянул меня до грани боли — и подарил чувство…
Его рога вспыхнули, искры разлетелись, освещая стены пещеры золотыми всполохами.
Не отступая ни на миллиметр, Мэддокс склонился и поцеловал меня. Наполнил мои губы удовлетворением, от которого я задрожала.
— Sha’ha. Дом, — хрипло сказал он.
Я обвила его плечи руками.
— Да. Для меня — тоже.
Я чуть качнула бёдрами, и Мэддокс зарычал, прижимая меня к земле.
— Подожди.
— Почему?
Дракон закрыл глаза, а на его лице застыла гримаса блаженства, почти мучительного.
— Нет…
Я коснулась его уз, и в меня обрушилась безбрежная волна наслаждения. Я застонала, охваченная этим всепоглощающим желанием, которое было на самой грани. Влага хлынула сильнее, и я выгнулась, теряясь в нём.
Он был на пределе. Сдерживался, потому что одно лишь вхождение в меня уже довело его почти до оргазма.
— Богини, Мэддокс… — я осыпала его поцелуями: губы, щёки, прикусила ухо с серёжкой — и ощутила, как он дёрнулся внутри, стал ещё больше. — Смотри на меня. Мне не нужно ничего, кроме тебя. Любого.
— Меня.
— Да, тебя. А теперь — двигайся.
Этого было достаточно. Его бёдра отхлынули, вытянув его почти до кончика, и снова врезались в меня без пощады. Вспышки наслаждения разлились по животу, груди, рукам. Я вцепилась в него и чувствовала, как перекатываются мышцы на его плечах.
Пальцы впились в мой зад и приподняли. В следующую секунду он уже поднялся на колени и смотрел на меня сверху. Свет от его рогов отбрасывал тени на лицо, волосы скрывали глаза, но я видела приоткрытые губы, острые клыки и выражение чистого восторга каждый раз, когда он входил и выходил из меня.
Его взгляд упёрся туда, где мы были соединены, и из его горла вырвался сдавленный стон. Он зарычал, склонился и поцеловал меня снова. Я обхватила его бёдра коленями, и угол изменился так, что он задел точку, о существовании которой я не знала. Я застонала снова, забыв о всём, выпуская тьму вокруг, теряя контроль.
Хотя он был на грани, Мэддокс держал ритм ровный, неумолимый. Когда понял, что сводит меня с ума, только ускорился. Восторг накапливался в животе молниями, чёрными струйками и искрами пламени. Камешки вокруг подпрыгивали, сам вулкан, казалось, закипал вместе с нами.
А потом этот упрямый дракон провёл ладонью между нашими телами и коснулся моего набухшего клитора — и… всё. Я сорвалась. Меня унесло вверх и выше, я сжалась и закрыла глаза, когда наслаждение пронзило меня от макушки до пят, в оглушающих волнах.
Я услышала его рык и почувствовала, как он вцепился зубами в мою шею. Его движения стали ещё быстрее, сильнее, грубее. Наши звуки — боги, как же я их любила. Я вонзила ногти в его затылок, когда огненные нити расплескались вокруг нас, и всхлипнула его имя.
Я была и рядом, и далеко, здесь и везде, когда Мэддокс излил в меня своё горячее семя. И, смутно подумав, что это слишком уместно для дракона, я провалилась в блаженное ничто.
Я падала без падения, невесомая, едва помня, что надо дышать. А Мэддокс — тот, кто всегда боялся потерять контроль и забыть обо мне, — удержался на предплечьях, чтобы не придавить меня.
Постепенно неудобство каменного пола стало давать о себе знать — спина, ягодицы ныли. Но мне было всё равно. Я провела пальцами по крыльям Мэддокса и освободила его бёдра от узла, который сама же и сотворила, даже не заметив.
Мы оба были покрыты потом, и сквозь вход в пещеру я видела кусочек ночного неба.
Между ног все еще пульсировало, особенно с Мэддоксом внутри, но жаловаться я не собиралась. Каждая волна отголоска оргазма заставляла меня дрожать от счастья.
Я почувствовала губы дракона у себя на шее и улыбнулась. Дёрнула его за волосы, заставив поднять взгляд.
— Лучше?
Но стоило мне увидеть его лицо, дыхание перехватило.
Черты остались прежними. Глаза. Чешуя. Клыки.
Он всё ещё был в рьястраде.
Всплыли в памяти слова из На Сиог:
«Говорят, они могут длиться днями, в зависимости от того, что стало катализатором. Днями, когда их близким приходится следить, чтобы они ели, потому что единственное, о чём думает пара, — продолжать удовлетворять друг друга».