Если бы это сказал кто-то другой — я бы, возможно, напрягся. Я видел Мидоу в деле, знал, как он управляется с водой. Он был отличным бойцом.
К несчастью для него, вода ничего не стоит против драконьего огня.
— Я же сказал…
— …чтобы не будили тебя без крайней необходимости, — закончил за меня Оберон, не особо впечатлённый. Он кивнул в сторону налево — туда, где мы развели костёр и готовили то, что ловили лепреконы. — Пришло сообщение.
Это мгновенно разогнало моё раздражение.
— Лебедь?
Может, это Пвил с Абердином. Или Сейдж. Прошла уже почти неделя. Возможно, Ойсин…
Но Оберон покачал головой. Его глаза — серебристые, с выцветшей, почти печальной глубиной — внимательно смотрели на меня.
— Стриж.
Я на миг растерялся. Стрижи в Гибернии — редкость. Они гнездятся только за пустыней Вармаэт, далеко на западе. Единственный раз, когда я видел одного…
Я едва не выругался вслух.
— Волунд, — прорычал я.
Оберон улыбнулся.
Глава 6
Аланна
Ронан Торговец ищет купцов,
готовых пересечь пустыню Вармаэт.
Тем, кто сумеет вернуться, будет щедро заплачено.
Провизия и материалы включены.
Объявление в газете Реймса
Покинуть королевство Кранн Бэтахд оказалось так же интуитивно, как и войти в него. Я быстро поняла, что имела в виду Керридвен. Нужно было просто сделать противоположное тому, что сделала при входе: проснуться.
Моё тело встретило меня огнём. Я вдохнула — и тут же закашлялась. Горло, нос и рот были сухими, как старый пергамент. Глаза не открывались, веки будто затвердели камнем во сне.
Я ощущала своё тело — тяжёлое, онемевшее. Волна покалывания прокатилась по рукам и ногам, как будто я слишком долго пролежала в одном положении, и кровь стала вялой. Это напугало.
Чей-то голос, сперва далёкий, начал звучать яснее.
Уши звенели, но я его узнала.
Хриплый, глубокий, насыщенный оттенками, он настораживал меня с первого раза, когда я его услышала.
— Аланна? — Если бы я судила только по тону, то решила бы, что Мэддокс не рад моему пробуждению. Но теперь я знала его достаточно хорошо. Я уловила напряжение. И под ним — скрытую агонию. — Открой глаза. Ну же. Посмотри на меня.
Руки дракона были осторожными, когда он приподнял меня. Направил моё тело, пока я не села, но веки всё равно не хотели подниматься. Я приоткрыла рот — и губы тут же треснули.
Раздался резкий вдох.
— Воды, — рявкнул Мэддокс. — И тряпку.
Кто-то бросился исполнять приказ, и я поняла, что мы здесь не одни. Жжение в теле могло быть вызвано жарой — там, где бы мы ни находились, было слишком жарко. Воздух был плотным, тяжёлым для дыхания.
Вдалеке что-то звенело. Животное замычало — или издало похожий звук; я почти уверена, что это была не корова и не бык. Я растила таких в Гальснене и знала, как они звучат. Глухие голоса дали понять: вокруг были другие люди, но не близко.
Пальцы Мэддокса едва касались моих ресниц. Я почувствовала уколы. Они были жёсткие, слипшиеся.
Я ощущала его запах — успокаивающий, как дерево, тронутое пламенем очага. Но тут же почувствовала и другой аромат. Орехи и чёрные ягоды.
Веледа.
Торопливые шаги.
— Вот она, — сказала тревожным голосом Гвен.
Мэддокс приподнял мне подбородок, поднёс стакан к губам, и я послушно приняла его помощь.
Если бы это произошло пару месяцев назад, когда он был для меня в лучшем случае чужаком, а в худшем — смертельным врагом, я бы разбила стакан о его лицо и вонзила осколок ему в горло.
Но теперь всё было иначе.
Во всём, что касалось его и моих новых друзей, я больше не сомневалась. Весы склонялись в сторону доверия. Навсегда.
Пока я жадно пила, другие руки осторожно тёрли влажной тканью мои веки. Движения были неторопливыми, бережными. Запах чёрных ягод стал сильнее.
Я отложила стакан — в тот самый момент, когда ресницы расплелись и свет ударил в глаза. Я зажмурилась, моргнула, пытаясь привыкнуть. Богини, я чувствовала себя существом, впавшим в спячку и только что выбравшимся из своей пещеры к весне.
Особенно потому, что этот свет был… другим. Это была не ясность дня в Айлме. Не туманный полусвет у Муирдриса в На Сиог. И даже не тот редкий, холодный отблеск, что иногда скользил по снегу в Гальснене, когда солнце решалось выглянуть в Хелглаз.
Это было пламя. Плавленое золото.
Кто-то закрыл мне глаза ладонью.
— Постепенно, Sha’ha. Гвен, опусти полог.
Когда Мэддокс снова убрал руку, свет стал терпимее. Всё равно — по щеке скатилась невольная слеза от жжения.