Гвен выдохнула.
— Вел, у тебя… э-э… гостья.
Наша подруга застыла — растрёпанная, с тёмными кругами под глазами и в помятой одежде. На фоне изумрудных обоев, лакированного стола, золотых бра и гранитного камина она смотрелась как каштан в корзине с яйцами.
— Знать? — хрипло спросила она.
Гвен кивнула.
— Одна. Я пропустила её, потому что думаю… в общем, тебе стоит выслушать.
Я отложила сургуч и печать, в которых успела стать мастером, и поднялась. Гвен распахнула дверь, и фигура, ожидавшая в коридоре, скользнула по коврам, будто в собственном доме. На ней был изумительный ансамбль: жакет с длинными рукавами и юбка из роскошного синего бархата. Перчатки и зонтик подходили по цвету, а поверх золотистых локонов лежала белая муслиновая вуаль. По комнате поплыл запах роз.
Рианн Болг окинула нас холодными голубыми глазами. Если она удивилась, увидев женщин, что освободили её от рабства в Анисе, то никак не выдала этого. И выглядела совершенно восстановившейся после того страшного опыта.
— Герцоги Гримфира получили ваше письмо, ваше величество. Я прибыла от их имени.
Позади Рианн Гвен пожала плечами и беззвучно что-то пробормотала, чего ни я, ни Вел не разобрали.
Веледа поёрзала за столом.
— Зачем… зачем?
Рианн глубоко вдохнула.
— Разумеется, чтобы засвидетельствовать почтение новой королеве. — И, словно кто-то вставил в неё железные стержни, она сделала самый деревянный реверанс в истории. — Двергар с вами.
После многозначительной паузы Веледа кивнула.
— Спасибо. Это… честь.
— Это не честь, — отрезала Рианн.
— Простите?
— Вы королева. Вы должны принимать нашу верность как должное. Требовать её. Дворянство обязано преклоняться перед тем, кто носит корону.
Слова прозвучали как окрик раздражённой гувернантки.
Веледа заморгала несколько раз.
— Ну, просто я не ожидала…
— Королевы не начинают фразы со слова «ну». Это вульгарно. Ради всех святых демонов. — Она с раздражением стянула перчатки, бросила их на стол и уселась на стул рядом со мной, не дожидаясь приглашения. — Всё окажется куда труднее, чем я думала.
Я уставилась на неё, разинув рот на пару секунд, потом пришла в себя.
— Рианн, зачем ты на самом деле здесь?
— Я уже сказала. Чтобы подтвердить верность моей семьи новой королеве. И чтобы направлять её и советовать во всём, в чём понадобится.
Гвен расхохоталась.
— Что? Ты пришла предложить себя в качестве фрейлины?
Рианн нахмурилась и принялась перебирать лежавшую на столе бумагу для писем.
— Моя мать всегда хотела, чтобы я поднялась при Дворе до положения королевы или, на худой конец, её фрейлины. Я всю жизнь училась именно для этого.
— Веледа всего пару дней как заняла трон. Она ещё…
— Обращайся к ней «ваше величество», когда вы не одни. Излишняя фамильярность хуже простуды.
— Но мы же не…
— Хватит, — вмешалась Веледа. — Очевидно, что никто из нас не слишком понимает, что делает. Гвен, похоже, напрочь забыла всё, чему её учили в пансионе для благородных девиц.
Воительница скривилась.
— Тёмные были времена.
— Так что я принимаю тебя в свой двор. Напиши своим родителям и поблагодари их, потому что эта королева действительно хочет выражать признательность своим подданным за их верность. И, полагаю, ты захочешь переселиться во дворец?
Рианн с величайшим достоинством скрестила ноги.
— Разумеется. Хочу самую роскошную комнату в королевском крыле.
Веледа прищурилась и откинулась на спинку кресла.
— Крыло королевы пока использоваться не будет.
— Но…
— И я уверена, что фрейлины не спорят со своими государынями.
Рианн состроила странную гримасу, и мне показалось, что она едва сдерживает улыбку.
— Как прикажете, ваше величество.
Мы с Гвен обменялись взглядами. Нельзя было отрицать: Веле́да училась быстро.
***
— Хоп, ты не можешь выгонять всех подряд! И уж точно не можешь бить невинных горничных.
— Я никого не бил. Просто вещи всё время выскальзывают из моих старых и слабых рук…
Я метнула на брауни уничтожающий взгляд.
— Эту отговорку я уже слышала. Ты хоть понимаешь, как трудно сейчас убедить людей служить во дворце? Ты не можешь всё делать один. С каждым днём прибывает всё больше членов и народу.
— Кто сказал, что я один? У меня есть Наперстянка!
— Вот как? А я думала, кабан умеет только сходить с ума, когда кто-то произносит слово на «т».
Хоп топнул ножками. Он смастерил себе башмачки из спичечных коробков.