Я мельком подумала, какими они были под капюшонами или же представляли собой лишь призраков, существующих благодаря чёрной магии.
Веледа наступила на ткани, приблизившись к фею, и его рога качнулись, когда он инстинктивно отпрянул на шаг.
— Так вот чем ты занимался, пока мы обсуждали важные дела?
— Избавлялся от трёх возможных угроз, да. Теперь те, кто укроется во дворце, будут действительно в безопасности.
— Больно было? — Она кивнула на его раны.
— Как я и подозревал, в них ещё оставались отголоски сидхской жизни, и они не смогли устоять перед моим повелением исчезнуть. Но ушли они явно не с песнями и улыбками. — А потом, прекрасно осознавая всех свидетелей и пульсирующую жилку на шее Веледы, ухмыльнулся дерзко: — Почему? Хочешь снова намазать меня мазью?
О нет.
— Разумеется. Реанн, займись её величеством. — Веледа обратилась к своей вечно недовольной фрейлине. — Приготовь ему ванну, чтобы восстановился к полуночи. Скажи брауни на кухнях, пусть принесут его любимые блюда.
Оберон нахмурился, серебристые глаза прищурились.
— Какого хрена ты несёшь?
— И отдай ему королевские покои, сомневаюсь, что его надменная задница отдыхала как следует на таких простых кроватях. По факту он — иностранный король на человеческой земле. Его следует ублажить.
— Вел, я не хочу, чтобы ты обращалась со мной как с…
— Королева Веледа, если тебя не затруднит. — Она вскинула брови на Реанн. — Ну?
Та проявила благоразумие и не возразила. С почтительным поклоном указала Оберону на дверь.
— Ваше величество, если будете так любезны последовать за мной.
— Чёрт! — взорвался Оберон, и несколько ламп нурала разлетелись вдребезги. — Ладно, будь упрямой занозой в заднице, если тебе от этого легче. Но ещё спасибо скажешь, когда вытащишь этот кол из… Твою мать!
По щелчку пальцев Мэддокса рукава его рубашки вспыхнули пламенем. Оберон замахал руками, пытаясь сбить огонь, но это был огонь дракона. Он исчезал только по его воле. В итоге фей сорвал с себя рубашку и швырнул её рядом с останками уайдеру.
И тогда я увидела, где находилась татуировка, которую он содрал с себя, чтобы избавиться от чар: прямо под сердцем. Поскольку разрез был сделан гематитом, кожа зажила плохо и стянулась морщинистым овалом. Этот пепельный след был единственным изъяном на его широком торсе.
Вел тоже заметила. Её лицо окаменело.
— Реанн.
Человеческая девушка практически вытолкнула Оберона в коридор; он шипел сквозь зубы, как разъярённый кабан.
Веледа отшвырнула ногой свёрток тканей.
— Он так влюблён в неё, что это жалко смотреть, — шепнула мне Каэли.
— Ага.
Гвен прочистила горло, всегда готовая развеять напряжение:
— Ну что ж, на чём мы остановились?
Мы перебрались в бухту за пару часов до полуночи. Наступал Самайн. Он длился целые сутки, до следующей полуночи, но я сомневалась, что Теутус сможет выдержать так долго. Гейс вынудит его уйти гораздо раньше. План был прост: выстоять до того момента, пока он не ослабеет, а тогда — убить.
Просто.
Титанически.
Веледа осталась во дворце — там она была нужнее и полезнее, чем в бою. Пвил и десятки друи из Анисы возвели барьер. Внутри оказались целые семьи, и человеческие, и сидхи. Старики и дети. Уязвимые, те, кто даже обладая магией, не был воином. Перед уходом я зашла на кухни и предложила Хопу с его родственниками приготовить детям тёплое молоко с мёдом. В ответ получила немало недовольных взглядов за то, что посмела подсказать им очевидное.
Мы шагали между палатками, лошадьми, ящиками с оружием, между людьми и сидхи, готовящимися к битве. Среди того, что Ойсин привёз из кузни гномов, были жуткие боевые шлемы и маски. Временные краски для кожи, чтобы заклинать удачу и победу.
В воздухе бухты витали решимость, страх, жестокость и отвага. Внизу, у подножия утёсов, с силой разбивались волны, и я вдыхала солёный ветер, пока лёгкие не раскрылись.
Пальцы дрожали, когда я проверяла свои кинжалы и изогнутый нож гобийской стали. Ни одно из моих оружий не было создано для убийства демонов, но должно было сгодиться. Если всадить клинок в сердце или отсечь голову, пока гейс высасывает его силу, шанс был. Крошечный и почти недостижимый, ведь придётся подойти к самому Теутусу, а уже доказано — я не соперница ему.
Но я сделаю это. Любой ценой.
Ты сделаешь? — спросила моя самая поражённая часть.