То же почувствовали все — кроме демонов.
Теутус растоптал розы, взошедшие у его ног, и издал тёмный смешок.
— Поле цветов, чтобы приветствовать нас? Благодарю сердечно.
Демон закричал. Другой. Десять, двадцать, сотня демонов попытались бежать, когда из того поля вырвались яростные создания. Лианы покрылись шипами, взлетели по их телам и сдавили до хруста костей, пока кровь не брызнула вокруг. У роз распахнулись жадные пасти, и они насытились руками, кишками и глазами.
Звуки смерти, треск костей, синий ихор, заливающий всё вокруг.
Теутус взревел и поднял Орну, и тогда тысячи и тысячи ног ринулись вперёд. Войска столкнулись.
Каэли подбежала ко мне и склонила массивную голову, подставив спину. Хотела, чтобы я вскарабкалась. Мэддокс обхватил меня за талию и поднял.
— Бегите. Он пойдёт за вами.
Я вцепилась в его ладонь на миг.
— Береги себя, или я тебя убью.
Он наклонился и поцеловал мой перстень.
— Да, ша’ха.
Я ухватилась за пригоршни шерсти, когда Каэли рванула вперёд. Её движение было куда более резким, чем у коня, но она была быстра. Быстрее любого зверя её вида.
Я поняла, что Мэддокс обернулся драконом по грохоту, по воплям и по тому, как ночное небо на миг озарилось оранжевым. Оглянулась через плечо. Он только что испепелил десятки демонов одним выдохом, а его хвост разметал остальных. Некоторые застревали на его шипах.
— Здесь достаточно, — сказала я сестре.
Мы оставили позади первые линии обороны и конницу. Как только мои ноги коснулись земли, я выпустила тьму змеиться во все стороны, помогая союзникам.
Битва была… была ужасной, как и любая настоящая битва. Ночь, кровь и адреналин, гулко бьющий в вены, лишали способности понимать, сколько врагов ты убил, сколько времени уже прошло — только шаг, удар, выживание.
Демоны сыпались долго, и когда спираль перестала их изрыгивать, я подумала, что в Ином Мире больше никого не осталось. Что Теутус привёл их всех, чтобы растоптать нас, как мошкару.
Нас было недостаточно для стольких демонов.
Но план и не заключался в том, чтобы перебить их всех.
Скоро они прорвали наши полки, разломали ряды. Люди сражались как могли, но чаще всего падали от одного удара. Поэтому мы и поставили их в конницу и дальше всех назад, чтобы они стреляли из луков и тянули время до схватки лицом к лицу.
Паника взметнулась, когда в облаке вони появился Нукелави. Как и предсказала Морриган.
Из его ободранных ног вытекала чёрная жижа, и там, где она касалась земли, почва начинала гнить. Зараза расползалась стремительно, заставляя сидхи отступать. Они помнили, что случилось в тот раз, когда Старик Ник выпустил мор: огромная часть магического народа вымерла за одну ночь.
Гниль остановилась, упершись в сапоги.
Оберон хрустнул костяшками и улыбнулся Тёмному Всаднику.
— Остался только ты, дружок. Я насладился тем, как насадил голову Дуллахана, и получу не меньшее удовольствие, разлучив твоё тело с конём, посмотрим, что между вами.
Свет вспыхнул от фея, от его рогов, и конь взвился на дыбы.
Стая ворон пронеслась над нашими головами.
Я взглянула на правый фланг. Морриган управляла своими воронами, превращая их во всё, что нужно, чтобы теснить демонов к обрыву. К воде. Внизу Никса и манан-лир пировали. Некоторые мерроу, имевшие ноги помимо хвостов, уже взобрались по новым лианам и бились рядом с Морриган. Из их перепончатых пальцев вырывался кипяток, а у иных были ядовитые ферменты, которые они швыряли, как стрелы.
Группа демонов прорвалась сквозь конницу. Каэли заслонила меня, и отряд воинов и сидхи отделился от строя, рванув туда, где мы стояли.
Меня оторвали от сестры. Гвен оказалась рядом.
— Идём. Я видела Теутуса. Он скоро будет здесь.
Я с тревогой посмотрела на Каэли. Эпона появилась рядом с ней, взмахивая рогом налево и направо. Было ясно, что сестра способна постоять за себя, но…
Земля под ногами демонов разверзлась, и они рухнули в ров, полный свирепых лепреконов и разъярённых брауни. Их вопли были для меня музыкой.
Вдали я заметила чёрного коня Ульстера, уводящего большой отряд. Мне понадобилось мгновение, чтобы понять — они направлялись к дворцу.
Столб пламени, огромный, как торнадо, взвился к звёздам у моста.
Мэддокс, кажется, что-то происходит во дворце.
— Они прорвались к лагерю, — его голос был огнём, кровью и потом. — Несколько вырвались. Оберон уже бежит туда.