Но если Вах его поглотит… это нельзя будет назвать изменой.
Это будет допустимая форма бегства.
Это будет…
Он не помнил, как потерял сознание. Но вдруг оказался на берегу. Среди чёрных скал.
Плевался солёной водой. Поднимался, шатаясь.
И в руке — лежало что-то мягкое.
Кожа его селки.
Отдуваясь, он обернулся.
Над волнами выныривали как минимум дюжина тюленьих голов. Они упрямо противостояли течению, не сводя с него своих пугающих чёрных глаз — блестящих, затаивших недоброе — а затем исчезли, будто их и не было.
Никто не возвращался из Ваха после поражения Никсы.
И всё же он — вернулся.
Когда Теутус с армией вернулся в Тир на Ног, одержав победу в войне, это не было похоже на триумф. Они покидали землю, полную жизни и возможностей, чтобы вернуться в абсолютное бесплодие.
Демоны привыкли к солнцу, к летнему воздуху, к сидхам, полным оива, которыми можно было питаться. Привыкли разрывать швы между мирами в поисках новых земель для завоевания — ведь именно в этом всегда и заключалась цель их королей.
Но Теутус всё это прекратил.
Никаких возможностей.
Никакого оива.
Никаких миров.
В порыве гордыни и безумия он запер их всех в Тир на Ног — обрёк на жизнь в холоде, в тенях и в вечной нехватке. И нехватка эта была столь велика, что она начала пожирать их самих — вместо того, чтобы быть их оружием.
И король не собирался уходить отсюда.
Коридор, ведущий к тронному залу, был заставлен зеркалами. Большинство из них разбиты, но осколки всё равно возвращали ему его собственное отражение — десятки раз. Элат отвернулся. Он давно уже предпочитал не смотреть на себя.
Он потерял глаз в последней битве в лесу Борестель — ещё до того, как тот превратился в бесплодную пустошь.
Даже если всё, что он тогда делал — это прятался за деревьями, пока его сородичи вырезали фей — это не спасло его от друида-лучника. Тот не стал спрашивать, на чьей он стороне. И был прав.
Элат и сам бы не знал, что ответить.
Селки зашила ему рану водорослями с целебными свойствами. Глаз, конечно, не восстановился, но боли он больше не чувствовал.
Не то, чтобы другие могли сказать о себе то же самое.
Теутус не сидел на троне.
Он и так делал это крайне редко.
У него была дюжина министров, которые разбирались с прошениями, жалобами и прочей бюрократией.
Ему был нужен сам титул — чтобы отомстить.
Только и всего.
Даже если это означало уничтожение собственной расы.
Крик отвлёк Элата. Он взглянул в сторону колонн и гнилых занавесей — и увидел, как группа слугов рвёт на куски одного из своих.
Несчастное существо корчилось и хрипело, судорожно трепыхаясь остатками крыльев. Остальные прижимали его к полу когтистыми лапами и вгрызались в него без пощады. Снова и снова.
Высасывая капли оива — единственного, что у них ещё оставалось, — выдёргивая его из костного мозга.
Разве нужно было лучшее напоминание о том, кем они стали?
Элат почувствовал, как по его длинным, заострённым ушам пробежал жар — почти стыд.
Теутус стоял у одного из окон-витражей. Окно тянулось от пола до самого свода.
Он всегда останавливался именно здесь, и Элат знал почему.
За руинами, за нищетой, за грязным снегом — виднелся портал. Его извивающиеся огни были единственным цветом во всём этом сером царстве.
— Есть что сообщить? — спросил король.
Голос его был словно пещера — глухой, шероховатый, как сама суть его природы.
Огромные плечи, ладонь, опёртая о стекло. Большая часть его кожи — обнажённая, синеватая. Он был сыт и в тепле — замок оберегал его от холода. Не так, как остальных.
— Только птицы и прочие звери. Ни одного человека, — отрапортовал Элат, стараясь звучать услужливо и почтительно, как всегда. — Всё отправлено на склады, как вы велели.
Король не ответил.
Полагая, что встреча окончена, Элат сделал шаг назад, чтобы уйти.
— Ты присоединился ко мне, как только я взошёл на трон, верно? Кажется, мы тренировались вместе в юности.
Элат застыл. Прошло столько лет, что он и сам уже не был уверен, правда ли это.
Да, тогда они оба были ещё зелёными демонами, но Теутус — всегда знал, что будет королём. А Элат — всегда знал, что будет ему служить.
— Так точно, мой повелитель, — поклонился он. — Я недолго служил вашему… вашему предшественнику. Потом поклялся в верности вам.
С резким разворотом Теутус повернулся к нему. Это было неожиданно. Он никогда так не делал.
Обычно все их встречи проходили одинаково: король стоял спиной — у окна, выходящего во внешний мир замка, или сидел у камина, а Элат говорил, глядя ему в спину.