Так окончилась история Фатх Аль-Баба и его усилий…
Часть 10. Шелковица и дубинка
Со смертью Фатх Аль-Баба розовая пелена спала с глаз всего переулка, и он столкнулся с твёрдой, словно камень реальностью. Люди замкнулись в своих печалях. Тень кровожадного Хамиды сгустилась и нависла повсюду, так что заслонила собой солнечный свет.
Из всего отборного потомства династии Ан-Наджи остались лишь дочери Фирдаус — вдовы Самахи с обезображенным лицом, — да её первенец — Раби. Дочери её растворились среди простого люда, обитавшего в переулке. Раби же рос в бедности — его мать не обладала сколь либо значительным состоянием, чтобы упоминать о нём. Он нанялся на работу к торговцу кофе и вёл до крайности простую жизнь, но несмотря на это, стремился к славе семейства Ан-Наджи. Но ни у кого это не вызывало сочувствия. Харафиши чувствовали привязанность к Ашуру, Шамс Ад-Дину и Фатх Аль-Бабу и питали презрение и даже ненависть к остальным членам семейства Ан-Наджи из-за того, что они предали завет своего великого пращура и встали на путь преступников и вымогателей.
Раби хотелось жениться на девушке из благородной семьи, но притязания его отвергались, и он осознал, что одно только происхождение не избавит его от бедности и ничтожной работы, и что бедность обнажает те изъяны, которые обычно скрываются под маской богатства, такие, как его принадлежность к роду Самахи с уродливым лицом, безумца Джалаля, Захире-кровопийце, шлюхе-блондинке Зейнат, и красотке по вызову Нур Ас-Сабах Аль-Аджами — семейству, разъеденному коррозией проституции, преступности и безумия. Вот почему его накрыло плотной и долгой пеленой печали. Он решил провести свою жизнь в изоляции, облачаясь в одеяния одиночества и гордости. Преодолев порог пятидесятилетия, мадам Фирдаус умерла, а он был вынужден теперь ютиться один в маленькой квартирке из двух комнат. Он был не в состоянии выдержать полное одиночество, и к тому же его тяготило то, что его маленькое жилище было так запущено. Тогда он принялся искать того, кто возьмётся прислуживать ему, и добрые люди привели ему вдову лет тридцати из потомков Ан-Наджи по имени Халима Аль-Барака. Он обнаружил, что он серьёзная, надёжная, и по виду сносная. Она обладала сильной личностью, несмотря на свою бедность. Она наводила порядок в его доме и готовила еду, а после удалялась на ночь спать в свой подвал. Со временем она стала симпатизировать ему, и он захотел сделать её своей любовницей, однако женщина решительно отказала ему, заявив:
— Господин, я уйду и больше никогда не вернусь…
Он оказался в отчаянном одиночестве, как и раньше, а может, и похуже. Не в силах больше терпеть это одиночество, лишённый эмоциональной привязанности, испытывая страх перед болезнью и смертью, тоскуя по детям, он предложил ей выйти за него замуж, и вскоре она с радостью приняла его предложение. Так Раби Самаха Ан-Наджи женился на Халиме Аль-Бараке, едва ему исполнилось пятьдесят три года. В семейной жизни всё у него складывалось на счастье: своей партнёршей в жизни он был доволен, ибо она была решительной и энергичной домохозяйкой, набожной и религиозной женщиной, и к тому же гордилась своей принадлежностью к роду Ан-Наджи и была очарована подлинной славой семейства. Она родила ему троих сыновей: Фаиза, Дия и Ашура. Раби умер, когда его первенцу, Фаизу, было десять лет от роду, Дие — восемь, а Ашуру — шесть, не оставив своей семье ни единого гроша…
Халима осталась наедине с жизнью. А так как происходила она из харафишей, то решила опираться только на саму себя, призвав на помощь не слёзы, а решимость. Она переехала в подвал, состоявший из одной комнаты и коридора. Она продала излишек незамысловатой мебели, и использовала свои таланты для торговли всяческими маринадами, вареньями, а также служила банщицей и разносчицей товаров на дом. Жалобы на жизнь и сожаление о прошлом не представляли для неё интереса. Своих клиенток она встречала с сияющим лицом, говорившем словно о том, что она счастлива. В то же время питала она и сладкие мечты о неизведанном будущем.
Сыновей она отдала в начальную кораническую школу. Достигнув подходящего возраста, Фаиз стал работать погонщиком осла на тележке, А Дий нанялся носильщиком к меднику. Жизнь стала чуть легче, однако Халима продолжала искать для себя работу, даже когда ей исполнилось пятьдесят.