Когда я приблизилась к двери со смешанным чувством тоски и агонии, мне на долю секунды захотелось, чтобы она сама собой открылась, чтобы мне не пришлось принимать какие-либо решения. В конце концов, как говорила Сейдж, наид-нак — это не про выбор.
Мои босые пальцы ног коснулись деревянной поверхности двери. Должно быть, Мэддокс услышал меня, потому что в этот момент он шумно вздохнул.
— Открой.
— Это плохая идея.
В воздухе повисла пауза, в которой было слишком много всего.
— Почему ты закрыла замок? Ты не доверяешь мне?
Казалось, будто слова давались ему с трудом.
И хотя я так делала редко, особенно с ним, но в этот раз я решила быть абсолютно честной.
— Я не доверяю себе.
В ответ послышалась смесь стона и смеха, хотя довольно безрадостного.
— Чёрт возьми, Аланна…
Я опустила руку на деревянную поверхность и иронично улыбнулась.
С самого начала я была уверена, что смогу бороться с тем, чтобы не поддаться связи. Против себя и своих глупых желаний, против тех уз, о которых я никогда не просила, но которые медленно, постепенно обвивали меня, ласкали и дарили покой. Как одежда, которая идеально сидит на теле, и потому её практически не чувствуешь. Облегая, обволакивая, ощущаясь так приятно.
Теперь я знаю, что была глупа. Хватит ли мне сил бороться с этим? Продолжать держаться, стоять на своём? Или…
Голос Мэддокса, тихий и умоляющий, разорвал мою защиту в клочья.
— Пожалуйста, ша’ха.
Почти всё моё сопротивление растаяло. Я привалилась к двери, мой горячий лоб коснулся холодного дерева.
— Не называй меня так, — выдавила я.
Мэддокс замолчал.
— Как скажешь, больше не буду. Но открой дверь. Позволь мне помочь тебе. Не заставляй меня… — Он запнулся, как будто ему трудно было говорить это вслух. — Не заставляй меня всю ночь чувствовать твою боль.
Мои пальцы, словно живущие своей жизнью, коснулись замка, но я вовремя опомнилась и сжала руку в кулак. Ещё одна опустошающая волна прошла от макушки до пят, словно кто-то облил меня ведром лавы.
Искры и языки пламени вернулись, обвивая мои бёдра и низ живота. Я задышала тяжело и сжала ноги так сильно, что мои колени заныли.
В ответ дверь задрожала. Я услышала хриплый мужской стон, и железные петли заскрипели под напором дракона.
Я сходила с ума от боли, удовольствия, разочарования, желания и ненависти к себе и ко всему вокруг.
— Ты мог бы сломать эту дверь и войти в любой момент, не так ли?
— Я этого не сделаю, — ответил он без промедления, решительно, хоть и стиснув зубы.
— Но ты мог бы.
— Твоё согласие всегда на первом месте. Всегда. К чёрту богинь, к чёрту Ширра, потому что никто не заставит меня забыть об этом. — Я затаила дыхание, и туман искр, окружавший меня, немного рассеялся при звуке обещания в голосе Мэддокса. Дракон был твёрд в своём решении, несмотря на то, что страдал не меньше меня. — В тот день, когда ты станешь моей, это будет только на наших условиях. В тебе не будет ни капли сомнений или сожалений, ничего, что могло бы побудить тебя возвести стену между нами.
Эти слова ошеломили меня. Под всей этой бурей эмоций, которые меня охватывали, закралось удивительное ощущение. Это было нечто, что не могли создать ни божественная связь, ни магия Бельтайна, это было мои собственные чувства. Трепет в животе.
И что хуже всего, я верила Мэддоксу. С тех пор как мы познакомились, я увидела множество его граней. Некоторые из них мне до сих пор не нравились, например, его привычка доводить меня до белого каления или его пренебрежение к понятию чужого личного пространства. Однако в серьёзных вопросах он никогда меня не подводил. Даже когда он лгал, у него на то были веские причины. Он держал своё слово, данное мне тем днём в Робабо: «Не беспокойся, я не потребую от тебя больше, чем сам готов дать». То, что тогда казалось мне завуалированным оскорблением, ироничным и деликатным способом сказать мне, что он тоже против наид-нака, теперь приобрело совершенно иной смысл.
Знал ли Мэддокс об этом тогда?
Было ли это обещанием, а не вежливым отказом?
Мои пальцы коснулись замка. Железо скрипнуло едва слышно, настолько тихо, что человеческое ухо не смогло бы это уловить. Но ухо дракона? Я как будто чувствовала, как он задерживает дыхание, как упирается руками в каменный косяк и опускает голову, сокрушённый.
— Ты кажешься очень уверенным, что этот день наступит, — прошептала я. — Что это неизбежно произойдёт.
Ему понадобилось меньше секунды на раздумья.
— Потому что так и есть. Со связью или без, я не такой идиот, чтобы упустить такую девушку, как ты. Богини, Аланна, от одной только схватки с тобой в том зале я стал твёрдым, как камень.