Мэддокс зарычал.
— Ладно, думаю, пора… О богини, sliseag, дай мне секунду, — сказал он, уворачиваясь от моих попыток притянуть его ближе. Он сел на пятки, между моих раздвинутых ног, с доказательством своего желания, направленным прямо в то место, где я его жаждала. Какие ещё намёки ему нужны? — Нам надо поговорить.
Я попыталась испепелить его взглядом, но это было очень сложно. Он усложнял простое.
— Поговорить? Ты уверен?
Я качнула бедрами и на мгновение коснулась кончика его члена, что заставило дракона зашипеть и снова опустить взгляд. Он облизнул губы, как будто вспоминал мой вкус или готовился к чему-то большему, и я поняла, что между желанием и болью лишь тонкая грань.
— Нет. Да, — быстро исправился он. — Это важно, клянусь Триадой.
Должно быть, это действительно важно, если он останавливается в такой момент. Я приподнялась на локтях, его глаза не упустили ни одного движения моей груди.
— Ну что ж, раз у нас, похоже, нет дел поважнее… Я слушаю тебя.
Он порочно улыбнулся в ответ на мой сарказм.
— Ты будешь мне благодарна, поверь. Это… — Его руки обхватили мои раздвинутые бёдра, прижимая их к покрывалу и раскрывая меня перед ним. На его лице было написано дикое желание, когда он подался бёдрами вперёд и его член скользнул по моим складкам. Мы оба одновременно застонали; каждый сантиметр моего тела стал в тысячу раз чувствительнее. — Если я это сделаю… Если я сделаю это, мы станем ещё ближе, понимаешь? Чёрт, я бы хотел рассказать тебе больше, но ты… — Он упёр одну руку в матрас, в то время как другой обхватил моё лицо, заставляя смотреть на него. Смотреть на его желание, его волнение, его едва сдерживаемую страсть. — Аланна, есть несколько этапов закрепления связи наид-нак. Мы уже сделали первый шаг, когда поцеловались. Второй — вот это. — Он снова скользнул членом вверх-вниз, давя на мой клитор; у меня перехватило дыхание. — Войти в тебя. Стать единым целым.
Это…
Да, это действительно заслуживало паузы для разговора, должна признать.
Ко всем тем чувствам, ко всем тем битвам эмоций и инстинктов добавилось чувство неопределённости. Я хотела этого. Вероятно, я никогда не хотела ничего для самой себя, для себя одной, так сильно, как его. Мои желания всегда отодвигались на второй план. Выживание и безопасность моей сестры стояли на первом месте.
— Любое твое решение будет правильным, — сказал он. Так пристально наблюдая за мной, он не мог не заметить моего внутреннего конфликта. — Даже если ты захочешь, чтобы мы остановились прямо сейчас. Если это то, чего ты хочешь, так и будет. Я просто хочу, чтобы ты выбирала то, что будет лучше для тебя, хорошо?
Я слушала его, конечно, но также прислушивалась к своему телу и к тому, как оно было уверено, что мне будет очень приятно ощутить его внутри себя.
И это изменит меня.
Быть может, навсегда.
Я почувствовала ласковое прикосновение к щеке.
— Хорошо, sliseag?
— Да. Я… думаю, что не готова.
Я знала, что должна быть более решительной, более уверенной. «Я не готова» звучало лишь временным состоянием, а не полным отказом.
На его лице не отразилось ни малейшего признака раздражения, ни намёка на разочарование из-за того, что я отказывала ему в том, чего мы оба явно желали. Напротив, он наклонился и поцеловал меня с такой нежностью, что весь клубок нервов в моём животе мог вылиться в слёзы.
Когда Мэддокс отстранился, я пробормотала:
— Но это не значит, что я хочу остановиться. То есть… я…
За его тихим смехом, который показался мне жестокой насмешкой, последовало движение его бёдер. Его эрекция оставалась на месте, готовая ко всему, что я захочу.
— Я знаю. И у меня есть идея. Ты доверяешь мне?
Я, не задумываясь, кивнула. Мы легли, и он обнял меня сзади, прижимая свой торс к моему, его бёдра устроились позади меня. Ощущения были интригующими. Как я и предполагала, я ничего не знала о сексе. А эта поза, в которой я не могла его видеть, но могла чувствовать, вызвала во мне волну запретного удовольствия.
Одна его рука оказалась подо мной, обхватив меня таким образом, что он мог держать меня и одновременно касаться моей груди. Вторая рука легла на мой бок.
Его губы и нос скользнули по моей шее и затылку, открытым и уязвимым. Затем Мэддокс спустился ниже, к моим шрамам. Я втянула воздух, когда почувствовала, как он поцеловал их и глубоко вдохнул.
— Океан и ясень, — пробормотал он. — Твой аромат не покидает меня с того самого дня, как я взял тебя на руки в Робабо.
Тогда я тоже уловила его запах и нашла его завораживающим: свежая древесина и огонь. К этому моменту комната была пропитана смесью наших ароматов, и это ощущалось как нечто порочное.