— Твоя кобыла и два жеребца прискакали пару дней назад, — сказала я. — Сами по себе.
Я уточнила, потому что увидеть, как трое животных приближаются к конюшне без всадников, было настоящим сюрпризом. Гвен говорила, что Эпона — не обычная кобыла, но это какое-то чудо.
Мэддокс оглянулся на меня через плечо, и мне почему-то легко представилось движение его крыльев при этом, если бы они у него ещё были.
— Нам нужно пройти через лес Спорайн, дальше на юг, и ни одна лошадь добровольно туда не пойдёт.
— Оттуда ли родом Хоп?
Он покачал головой.
— Этот ворчун никогда там не был. Его предки, первые брауни, работавшие в доме Сутарлан, действительно жили в лесу до войны. Потом Спорайн заполнился другими, куда менее гостеприимными существами.
Его взгляд потемнел на этих словах.
— А нет другого, более безопасного пути?
— Есть, но это добавит дней к путешествию. Если, конечно, ты не хочешь плыть по Муирдрису.
Я посмотрела на реку, эту сверкающую ленту с загадочными водами. Никто не путешествовал по Муирдрису, даже несмотря на то, что это река протекала через всю Гибернию и была самым быстрым способом добраться с севера на юг. Никто в здравом уме не станет даже близко подходить к её берегам, если не хочет быть проклятым. Или мёртвым.
С тех пор как Никса, единственная манан-лир, признанная своим народом как королева, потеряла своё могущество и влияние, водные расы вернулись к анархии, которая была у них испокон веков. За исключением некоторых видов, таких как мерроу, остальные стали дикими и разрозненными. Они не представляли собой отдельные общества, даже не собирались в семейные группы. По словам одного моряка в Реймсе, у которого не было одной ноги, под поверхностью всех вод Гибернии шла постоянная борьба за власть.
И единственным, что когда-то сумело их объединить, был голос Никсы.
Мэддокс проследил за моим взглядом.
— Я не раз проделывал этот путь. Уверяю тебя, что ничто и никто не застанет нас врасплох.
Я верила ему. И хотя я видела его боевые навыки лишь однажды, во время небольшой стычки в лесу Робабо, меня убедили исходящие от него сила и уверенность. Он не просто тренированный воин: он дракон.
Тем не менее, осторожность давно стала неотъемлемой частью меня, моей личности, моего образа жизни. В моей жизни чего только не было, и худшими, вне всякого сомнения, были недели, когда мне пришлось прятаться с Каэли в пещерах неподалёку от нуральских рудников в Эремоне. Люди и сидхи были предсказуемыми, подверженными влиянию и в какой-то степени их было легко обмануть и победить.
Звери и демоны, наводнявшие Гибернию, такими не были. Они понимали только язык крови и смерти.
Что бы ни обитало в лесу Спорайн, это явно что-то очень могущественное, раз даже такая кобыла, как Эпона, боится туда ходить.
Мы шли большую часть утра в полном молчании. Даже ослабевший, Мэддокс был намного быстрее меня, его длинные ноги стремительно преодолевали расстояние. Я прикусила язык; меня вполне устраивало идти за ним — так у меня всегда на виду его широкая спина.
И его крепкие ягодицы тоже, что уж тут отрицать. Тело и лицо дракона, на мою беду, неизменно притягивали моё внимание.
К полудню мы достигли края леса Спорайн. Я начала замечать странные детали, например, цветущие клёны. Поскольку сейчас зима, я не ожидала увидеть листья. На самом деле я привыкла к бело-коричневому покрову лесов Хельглаз, где почкам трудно было распуститься весной. Но здесь всё было иначе.
Деревья казались мёртвыми. В высоту они достигали более двадцати метров, но внутри были гнилыми. Кроме того, на их чёрных ветвях качались серые листья. Во-первых, они должны быть зелёными. А во-вторых, они должны были опасть в конце осени.
Когда мы подошли к первой линии деревьев, Мэддокс схватил своё копьё и оглядел длинную полосу леса слева направо. Он был прав: если бы мы решили обойти его, нам бы пришлось делать огромный крюк.
Я посмотрела вглубь леса, по крайней мере на то, что удалось разглядеть. Я увидела полумрак, как будто солнцу было трудно пробиться сквозь крону ветвей, размытые тени и тишину. Много тишины.
Я опустила взгляд на свои ноги. Мои ботинки всё ещё стояли на снежно-земляной тропе, но через пару шагов я ступлю на пепельную землю. Вокруг основания клёнов земля была растрескавшейся, сухой. Как будто давно позабыла, что такое вода, несмотря на близость к реке.
Как если бы…
Когда до меня наконец дошло, я забыла как дышать. Рефлекторно сделала шаг назад.